Ранней весной Максим Кац сидел у меня на веранде, уткнувшись в телефон. Я приготовила все самое хорошее, что умею готовить, но ужин и разговор не клеились. Чтобы оторвать гостя от переписки в Твиттере, я достала камеру и включила запись:
— Расскажи, чем занимаешься?
— Ну, мы тут к выборам готовимся, муниципальных депутатов.
— А, ну огонь, страшно интересно. Кому они сдались вообще?
— Ты не понимаешь, мы еще ничего не начали делать, но уже есть тысяча человек, которые хотят идти во власть. Власти там нет, денег нет, ничего нет. Но кампанию им организовать было бы сложно и любопытно.
Я здесь не понимаю, как в голове Каца соединяются любовь к сложным менеджерским задачам и выборы, которые по своей сути — это математика и управление. И где у него возникает сердечная привязанность к улучшению мира вокруг себя. Об этом стало чуть понятнее, когда мы начали работать вместе.
— Тонь, понимаешь, что такое сотни человек, которые идут на выбранные должности в Москве? Такого раньше в российской демократии никогда не было. Эти люди не по призыву собрались, и не под обещания прекрасного будущего, они понимают, на что идут, и что результат не от меня зависит, а от них. Они в этом смысле — самое интересное, что с нами происходило за последние 10 лет.
Дальше он продолжает:
— Если посчитать, то каждый сам себе кампанию будет организовывать, у них не получится. Надо сделать зонтик, который всем поможет не ходить по граблям, по которым мы уже сто раз ходили. Невозможно же собрать подписи и обойти дома с первого раза правильно, если ты этим никогда не занимался.
Разговор проходил в Лондоне, и я заметила, что Макс был заметно грустен. Штука, которую он пытается построить в России, тут уже отстроена и довольно проста. Я живу в своем Теддингтоне, плачу местные налоги, выбираю людей, которые идут в муниципальный совет депутатов. Эти депутаты распоряжаются моими деньгами, я им говорю, что мне нужно: деревья новые посадить или школу построить.
А в Москве вы ничего не решаете о месте, в котором живете. Купив себе двухэтажную квартиру на Арбате и заплатив огромные налоги (и не заметив этого), вы ничего не решаете о том, как эти деньги тратятся. Вы платите и платите, но дальше своей входной двери не решаете ничего.
И вот на выборы пошли те мои знакомые, у которых уже все устроено в их жизни, но они не могут сделать ничего с местом, в котором живут. Даже если у вас московская недвижимость и прописка, вы никто. Вы будете платить за высадку деревьев на улице, но вы никто. Вы пробуете сделать что-то хорошее, но ничего не получится, потому что вы никто.
Мне удивительно, что только сейчас мы поняли, как власть надо забирать себе, чтобы за ваши деньги в вашем городе делали то, что вы считаете нужным. Удивительно, что только сейчас вы поняли, что договариваться нужно не с участковым и директором школы, а друг с другом, чтобы жить рядом и принимать совместные решения.
Я сидела, смотрела на Макса и думала, что наконец-то происходит то, что по учебникам истории должно было когда-то начаться. Такая мини магна-карта. Люди, собирающиеся жить в Москве и купившие дома и квартиры, наконец решили, что это их город и забрали себе власть. Бинго. Их не 20, а тысяча.
Дальше было интереснее. Мы начали строить «Uber» для политиков. В России нет сложного доступа к шансу быть избранным, барьер теоретически преодолим (собрать подписи, попасть в список партии и т.д.), но он для каждого участника стоит очень дорого. Идея Штаба Гудкова была проста — взять на себя расходы по доступу к избирательному бюллетеню и разделить между всеми кандидатами усилия и расходы на маркетинг перед выборами.
Если ты создаешь зонтик для кандидатов, то усилий от каждого требуется меньше. Это похоже на то, что делает Олег Тиньков с банками. Вы можете тратить деньги на пиар банковских услуг каждого банка, или создать маркетплейс, куда люди приходят, чтобы выбрать лучшее банковское предложение. Тиньков создает маркетплейс для финансовых услуг, Кац сделал его для депутатов.
Для маркетплейса нужны две вещи: пользователи, которые будут продавать свои услуги, и пользователи, которые будут выбирать услуги. У Каца — тысяча депутатов, это люди, которые предлагают свои услуги как политические лидеры. Первая задача решена — и она не была тривиальной. Теперь, за 7 дней до выборов, вторая задача — привлечь тех, кто готов принять участие и купить возможность управлять местом, в котором они живут.
— Мы дичайше спорим, — говорит Кац, — я уверен, что любая предвыборная агитация возможна только в офлайне. То есть депутаты должны ходить по домам и разговаривать с избирателями. Я же считаю, что политика уже давно перешла в интернет. Олег Тиньков не открывает отделения банка у каждой станции метро, он выдает кредиты в интернете. Политики должны использовать те же технологии, что и e-commerce, продавать кандидатов в интернете.
Извините, дорогие читатели, вам требуется некоторая рефлексия. Вы понимаете, что когда я голосую за какого-то политика, я покупаю его услуги своим голосом. У меня только один вопрос: почему мы в России терпим такую низкую конкуренцию за наш голос? Не знаю, какая будет явка на выборах 10 сентября в Москве, но я знаю, как создать модель, которая посчитает зависимость явки от вложенных в продвижение средств.
Меня вдохновляют два момента в этой кампании муниципальных выборов: 1) наконец-то умение считать конверсии и эффективность; 2) перелом в российской демократии — люди, которые раньше спрашивали, почему во власти все так плохо, поняли, что теперь они здесь власть и решили участвовать в выборах как представители власти, а не как наблюдатели.
Я не оптимист, но с муниципальными выборами победа уже произошла. Цифровые результаты сейчас менее важны, потому что качественные результаты уже произошли.