Предвыборную неделю я провёл в Париже, где проходило заседание Политсовета ЮНЕСКО. Уютный отель, в котором я остановился, располагался на той же улице, что и резиденция Саркози, а неподалёку находились посольства США и Японии, не говоря уже о различных министерских зданиях. В этом административном квартале жизнь кипела: во Франции тоже наступила предвыборная пора. На всех телеканалах постоянно мелькал президент страны, хотя митинг его главного соперника в Лионе показывали достаточно основательно. Если же вести хронометраж появления кандидатов на экране, первенство Саркози, вероятно, будет десятикратным. Это не вызывает удивления и раздражения во Франции, поскольку все знают: согласно законодательству, Саркози не обязан уходить в отпуск. Таким образом, продолжая исполнять свои президентские обязанности, он появляется на экранах гораздо чаще, чем его соперники по президентской гонке.
Лишь во Франции можно осознать закономерность, применимую ко всем демократическим странам: частота появления кандидатов на ТВ не столь важна для избирателей. Развёрнутые программы с комментариями воспринимаются плохо. Главное — это заявления по конкретным, насущным вопросам, заочная полемика вокруг них, оценка происходящего в стране и мире, основной вектор будущей внутренней политики и реакция на текущие события. Всё это моментально и широко освещается в информационных выпусках и газетах, вызывает дискуссии политологов и так далее. При этом присутствие кандидатов в роли «говорящих голов», разъясняющих свои позиции, считается даже дурным тоном.
На финише избирательной кампании, когда позиции кандидатов прояснятся, будут телевизионные дебаты, что крайне важно, ведь это позволяет сопоставить их личностные качества. Но в ходе предвыборной гонки гораздо важнее освещенные СМИ заявления по самым актуальным вопросам, чем личное обсуждение партийных программ на телевидении. Такова система во Франции. А что касается нашей страны, то мы все это наблюдали. Неуемная жажда «светиться» на экране обернулась для некоторых кандидатов потерей голосов – их постоянные появления надоели избирателям, ведь это «головоговорение» казалось бесконечным повторением заранее подготовленных тезисов.
Поразительно, что кандидаты, включая Путина, практически не затрагивали текущие события, которые интересовали избирателей. Например, они не давали своей оценки событиям вокруг Сирии и не обсуждали публично предстоящую политическую реформу, лишь вскользь упоминая её, оставляя для думских дебатов. И вдруг Зюганов представил график частоты появлений кандидатов на телеэкране, обвинив Путина в «нечестной» избирательной кампании. Но если бы Путин также, как и Зюганов, разжёвывал на экране содержание своих статей, он бы потерял много в глазах избирателей, от него попросту устали бы, как, кстати, устали и от Зюганова.
Путин появлялся на экране в роли премьер-министра, вовлечённого в дела, так же, как и Саркози, тогда как Зюганов в основном был занят рукопожатиями с поддерживающими его избирателями. Зачем же искажать реальность неправомерным графиком хронометража? Как ни странно, обвинил выборы в «неравенстве кандидатов» и Прохоров, что выглядело довольно несолидно для человека, намеренного «привести Россию в Европу». В целом избирательная кампания прошла без грязи, никто не вспоминал о горнолыжных приключениях Прохорова, хотя он не удержался от того, чтобы, в духе коммунистов, несправедливо упрекнуть главного конкурента.
Что касается дебатов между кандидатами, то этот серьёзный вопрос требует внимательного обсуждения. Ни в Америке, ни в Европе не бывает случаев, когда победитель президентских выборов опережает своего главного соперника почти в четыре раза. За президентский пост там борются кандидаты равного политического веса, прошедшие строгие партийные праймериз. Дебаты — это не шахматный турнир, в котором каждый встречается с каждым; это игра на выбывание, где до финала доходят лишь двое самых сильных, сопоставимых по рейтингам. Вот тогда дебаты действительно могут выявить достойнейшего. И, кстати, вопрос о предвыборных дебатах с личным участием кандидатов настолько важен, что требует чёткой законодательной регламентации в ходе нынешней политической реформы.