Есть вопросы, которые, кажется, нельзя себе не задать. Например, Крым. Он жил себе и жил, не зная сепаратизма и угнетения. Что произошло за два дня, что Крым, а это миллионы людей, вдруг стал стремиться в Россию? Януковича свергли? Так ведь это не в первый раз. Его свергали и в 2004 году, и ничего подобного не происходило. Закон о статусе русского языка, принятый Радой, еще даже не вступил в силу. И такая резкая реакция? Невозможно! Значит, дело не в этом. А в чем же?
И Донбасс. Здесь также не было сепаратизма. Какой сепаратизм, когда донецкие просто управляли Украиной? Местные жители не стремятся отделяться от своего государства. В Москве-то сепаратизма нет, а тут в одночасье появляются и сепаратисты, и армия. Такая армия, что уже год ведет военные действия, требуя оружия и снарядов. Ситуация такова, что регулярной армии не удается с этим справиться. Что же это такое?
Вопросы, возникающие в этой связи, абсолютно естественны. И не только естественны, но и неизбежны. Здесь речь идет не о политических пристрастиях, а о сохранности интеллекта. Вместо этих вопросов возникают другие. Хотя, возможно, я спешу с выводами – это не вопросы, а декларации. Например, «если бы мы не присоединили Крым, то там было бы то же, что и в Донбассе». Без малейшей мысли о том, что происходящее в Донбассе – это тоже результат нашей деятельности и что без Крыма там ничего не было бы.
А с вопросами? Вопросы как раз не задаются НИКАКИХ. Часть ментального организма, отвечающая за их формулирование, парализована. И неважно, каких именно вопросов: сложных или простых. В чем дело? Это просто защита психики, отказывающейся признавать подлость своего носителя? Ответ, который напрашивается для психоаналитика, но, боюсь, он окажется неверным. Этот ответ неполный и не учитывает главного.
Это не просто защитная деформация восприятия, когда психика видит лишь хорошее. Здесь болезнь затронула базисные интеллектуальные функции, включая логические. Объяснения данного явления на уровне только психоанализа явно недостаточно. Это уже не только личностная психопатология. Затронута сфера когниции, познания. Такое происходит при травмах головного мозга, когда говорить о глупости уже нельзя, когда мы имеем дело с тупоумием.
Какова степень пораженности населения этой болезнью? Отвечу осторожно – десятки процентов. Восемьдесят или двадцать – не знаю, хотя и предполагаю, что цифра выше двадцати. Но это не столь важно. Даже двадцать процентов – это огромная цифра. Двадцать процентов, воспринимающих слова как откровение и утративших способность хотя бы хитро прищурить глаз или многозначительно посмотреть на соседа, – это очень много.
Как справиться с этой ситуацией? Конечно, такое не лечится легко. Прецедентов в мировой истории этой болезни не так уж много. Но в любом случае лечение начинается с правильной постановки диагноза.