Когда у человека не получается справляться с проблемами самостоятельно, возникает желание, чтобы кто-то добрый и сильный пришел на помощь. Обычно такой надеждой является заграница, хотя ничего доброго и сильного рядом не видно. Злого – сколько угодно, а доброго – нет. Мечта о доброй загранице появилась не сегодня. Во времена Ильфа и Петрова она уже прочно вошла в умы интеллигенции, недовольной окружающей действительностью. С тех пор эта мечта дожила до восьмидесятых и перекочевала в девяностые. Однако в девяностые наступило разочарование – выяснилось, что у заграницы есть и свои дела, помимо помощи нам. Она смотрит на мир с другой точки зрения, у нее свои приоритеты. В эти приоритеты не входит ни величие России, ни ее здоровье, ни экономическое, ни нравственное, ни культурное, ни психологическое…
Стоит отметить, что и наш психоз, проявляющийся в панических настроениях, также не входит в приоритеты заграницы. Но девяностые остались позади, и обстановка в стране сложилась так, что снова остается лишь надеяться на заграницу. На себя рассчитывать не стоит – сил и желания жить нормально не хватает. В стране происходят события, которые можно охарактеризовать как совершенно абсурдные. Поэтому экономические санкции Запада не вызывают у людей, сохраняющих хоть какое-то нравственное чувство, сильного протеста – это просто печальный факт. Напротив, намеки на то, что Запад может смириться с нашими безобразиями, такие как приземление французского президента во Внуково, вызывают грусть. В этом контексте можно сказать: «И ты, Брут».
Безусловно, мы – взрослые люди и понимаем, что заграница не сделает нашу работу за нас. Но в данном случае действует другой ум – эмоциональный, который протестует против творящихся подлостей и пытается найти признаки восстановления мировой справедливости, даже там, где этих признаков нет. А таких признаков, что страны Запада стоят на страже мировой гармонии в нашем представлении, действительно немного. Если аннексия Крыма и события в Донбассе открыли миру новое лицо России, то для США и Евросоюза обустройство нашей жизни в таком виде, чтобы оно не вызывало у нас отвращения, не стоит в плане приоритетов.
Это обусловлено не только большим количеством других дел, которые у них есть. Следовательно, обустройство своей жизни нам придется взять на себя. Как бы это занятие ни казалось трудным и даже неблагородным. И тут поднимаются голоса возражений: «Что мы можем сделать?», «Кто нам поможет?», «У нас ничего нет!», «Все рычаги у них!»… В привычном плаче непонимания кроется то, что им не нужно ничего нам давать. Мы сами не понимаем, чего именно хотим. Не в общем, а в частности, на уровне модели общественного устройства, которая могла бы работать в нашем обществе с нашей ментальностью. Не с французской, американской, японской или китайской, а с нашей, русской. Более того, у нас нет даже представления о решении этой задачи. Максимум, на что способны некоторые социальные проектировщики из оппозиции, – это переписать решение какого-то исторического вопроса у хорошистов.
Поэтому нам есть чем заняться – обдумыванием того, что мы хотим, разработкой путей достижения желаемого и объяснением другим плодов своей работы, когда результаты появятся. Но, как вы понимаете, это долгие и трудоемкие процессы, которые иногда еще и скучны. Нам же хочется моментального результата и без особых усилий. В таком случае единственным выходом будет, чтобы кто-то пришел и сделал всё за нас. Хоть та же заграница.