Излюбленный вопрос, который нам задают с первых митингов: «Ну и что это дает?» – пользуется популярностью, поскольку ставит задающего в сильную позицию. Остальные в ответ начинают оправдываться, переминаясь с ноги на ногу. Некоторые газеты, такие как «Известия» и «Московские новости», регулярно публикуют статьи, в которых обсуждают, какие мы, мол, дураки. Например, недавно в интернете мелькнула статья с вопросом: «Какие результаты у этих протестов? Где хоть какие-то уступки власти?» То есть, критики не видят тех результатов, которые сами запрограммировали. Заметим, что такие мнения обычно высказывают те, кто не участвует в митингах, а лишь наблюдает за нами со стороны, испытывая раздражение от несоответствия с ожиданиями и радуясь тому, что их скептицизм подтверждается: «Я ж никогда не верила, что это может принести пользу…»
Однако польза, безусловно, есть, и она немаленькая. Те, кто регулярно участвует в митингах и шествиях, безусловно, видят ее. Долгое время они были отучены считать такие действия полезными, приученные к материальным достижениям: «Берешь в руку – маешь вещь!» Один из негативных результатов нулевой эпохи – это отвычка людей от самоуважения. Известный историк Б.М. Эйхенбаум в своем дневнике записывал, что люди совершают благие поступки из потребности в самоуважении, добавляя, что некоторые прекрасно обходятся и без него.
В течение 2010 года стало заметно, что многие в России стали обходиться без самоуважения. Ценности кардинально изменились. Я начала задавать своим знакомым вопрос: «Когда вы последний раз слышали фразу: ‘Он поступил бесчестно’?» В ответ – лишь молчание, никто не мог вспомнить. Однако 24 сентября, после радостного заявления о том, что «А мы еще четыре года назад так решили!», многие заново вспомнили о самоуважении и о чем-то, связанном с честью. Это выплыло на поверхность, хотя и не сразу. Я однажды процитировала свою подругу: «Люди обиделись». Обидеться можно лишь при наличии самоуважения – рабы не обижаются. И именно тогда самоуважение начало просыпаться.
Когда я иду по Якиманке или по бульварам в толпе соотечественников, я вижу просветленные лица. Люди понимают, что делают нечто правильное. В марте меня поразили слова журналиста Юрия Сапрыкина: «За последние месяцы у нас у всех появился важный навык – действовать и вкладывать свое время и силы в конкретные вещи, когда мы видим вокруг несправедливость. Не просто переживать и писать эмоциональные сообщения в блогах, а встать и пойти в суд». Это касается и «прогулок», и шествий, и митингов. Люди в основном заняты, но выходит, что все мы действуем «вопреки своим планам».
Всех нас объединяет эта небольшая, но значимая жертва: мы жертвуем своим временем, отдыхом или работой. И с каждой такой жертвой растет не гордыня, а нормальное самоуважение. Мы меняемся, двигаясь в едином шествии по московским улицам и, вероятно, по улицам других российских городов. Высоко ценю ответы молодой женщины Ксении Собчак на критические замечания И. Шамира, в которых она говорит: «В моей жизни было много всего, за что мне стыдно, и, наверное, хотелось бы исправить… Я жила разбитной жизнью теледивы, а теперь стараюсь рассказать об изменениях в ощущении социальной ответственности моей аудитории». Во время наших шествий рождается множество положительных смыслов – мы пока не умеем их улавливать и определять. Этика всегда остается невидимой, но день за днем наши действия и их осмысления строят тот этический фундамент, на котором можно возводить значительные политические изменения.
