Как и стоило ожидать, события 5-10 декабря 2011 года спустя удостаиваются бурного обсуждения. Вылазят новые подробности о «сливе» протеста, пишутся статьи, снимаются репортажи, разгораются дискуссии — всё как надо. Впрочем, это не отражает и сотой доли того, что возникает у меня внутри при упоминании тех событий.
Находясь в Нижнем Новгороде и не имея возможности выехать в Москву, я, да и многие другие, с замиранием сердца следили за новостями из столицы. А события этих несчастных нескольких дней были воистину великолепны. Внезапная масштабность митинга на Чистых прудах, самый правильный за этот год шаг Навального и Яшина, связанный с походом на ЦИК, массовые выступления на Триумфальной, бронетехника в Москве… И это только наиболее важные эпизоды!
Уже дальше, после 10-го и, особенно, 24-го числа, пошла какая-то «немцово-рыжково-каспаровщина», которая, как теперь стало окончательно ясно, загубила всё дело. Но тогда, 5-10 декабря, всё выглядело совершенно по-другому! Бунт витал в воздухе — и от этого не могли отрешиться даже скептики и люди индифферентные.
На факультете в какой-то панике бегал активист «молодой гвардии» Яся Грач, местные власти строили козни и провокации, телевизор позорно молчал. Кто-то смотрел на это с тревогой, многие же мои товарищи, напротив, поддержали тот стихийный порыв — даром, что многие из них впоследствии отошли от протеста.
Мы были чем-то отдалённо похожи на парижских студентов образца 1968 года: выросшие в относительном достатке на теле системы, мы видели её уродливость и тупиковость и ненавидели её, понимая, что между ней и нами существуют неразрешимые противоречия, которые рано или поздно приведут к конфликту.
Впрочем, если у французских «новых левых» была более-менее чёткая идеологическая база, то в нашей среде такого не наблюдалось, да и решительности на тот момент не хватало. И это стало одной из причин поражения.
Месяцы пролетели. Народ почти повсеместно заснул. Осталось корыто разбитых надежд, точечные репрессии, осталась та же система — разве что её уродливость, подкреплённая чертами тоталитаризма, стала ещё тошнотворнее. Но вот те пять-шесть дней, когда мы припугнули эту многоголовую тварь, многого стоят.
Время идёт, заставляя нас учиться на ошибках. Но знаете ли, друзья, за 22 года жизни я смог отметить лишь эти несколько дней в истории России, как достойные гордости и уважения.