Владимир Путин не в первый раз выступает в защиту консервативных ценностей — на протяжении всего своего правления он фактически занимался исключительно этой темой. Однако до недавнего времени сам термин «консерватизм» редко звучал из его уст. Президент чаще оперировал понятием «стабильность», но, осознав, что общество готово воспринять данную идею, он откровенно заявил о своей консервативной позиции. Это произошло 12 декабря, когда Путин зачитывал послание к Федеральному Собранию.
В своем выступлении он привел неточную и вырванную из контекста цитату Николая Бердяева, где утверждается, что консерватизм не препятствует движению вперед, а также защищает от регресса. Возможно, этот шаг был направлен на успокоение слушателей, не принявших новый термин. При этом президент обвинил (без конкретики) некоторые страны в том, что там понятия «зло» и «добро» стали равнозначными. Он также отнес себя к людям, стоящим на защите «ценностей традиционной семьи, подлинной человеческой жизни и духовного гуманизма». На первый взгляд, это стандартный набор постулатов консерватора, но за этой риторикой скрывается другая реальность.
Следует отметить, что в исходной цитате Бердяев говорил о консерватизме не как о политическом направлении, а как о вечном религиозном и онтологическом начале человеческого общества. Тем не менее, куда интереснее тот факт, что Путин противопоставляет консерватизм регрессу и деградации. Он явно намекает на «упадок» западных стран, отказавшихся от традиционных идеалов. Подобная риторика в России имеет глубокие исторические корни: подобные заявления звучали с периодическими перерывами на протяжении нескольких столетий. Достаточно вспомнить, какую реакцию вызвали идеи Просвещения и Великая Французская революция у отечественных «любителей старины».
И как же категорично президент судит о таких категориях, как «добро» и «зло»! Его слова вызывают ассоциации с мирами, где свет и тьма четко разделены, как в «Властелине колец» или старых фильмах с Шварценеггером. Спичрайтеры Путина, безусловно, сделали правильный выбор, не подкрепив данные слова примерами, поскольку это лишь обнажило бы недостатки такого взгляда. Путин, поддерживая клерикализацию общества и позиционируя себя как верующего, вероятно, считает, что категории «добра» и «зла» предопределены высшим разумом. Однако история и реальность разрушили бы эту концепцию.
Так, даже идеалист Гегель говорил о том, что в мире нет ничего неизменного. Диалектический материализм, который отчасти вырос из его философии, показывает, что внутренние противоречия явлений и процессов делают их неоднозначными. Мир меняется, и это нормальный процесс. Политический строй, нормы морали и многие другие аспекты подвержены изменениям в ходе развития общества. Но такому оратору, как Путин, «красное словцо» важнее относительной истины.
Интересно, как в одном предложении Путина переплетаются идеи защиты «традиционной семьи» и «подлинной человеческой жизни». Однако стоит задаться вопросом: что же такое «традиционная семья» в его представлении? Это семья, образованная сегодня, 50–70 лет назад или 200–300 лет назад? Каждый из этих периодов представил разные модели семьи, и это следует осознавать. «Законсервировать» семью невозможно, опираясь даже на экономические тренды. Если под «традиционной» понимать патриархальную семью, то она возникла как первичная хозяйственная единица общества, где мужчина играл главную роль из-за экономического уклада.
С развитием технологий женщины получили возможность участвовать в производственном процессе, и эмансипация стала результатом этих изменений. Сегодня свободная и экономически независимая женщина не обязана терпеть ненавистного супруга и может строить свое будущее самостоятельно. В таких условиях понятие «традиционная семья» становится невозможным. Она была разрушена историческими процессами, и восстановлению не подлежит. А узаконивание однополых браков — закономерный результат этого изменений, к которому стоит относиться с пониманием.
Ограничение прав женщин, возможно, и позволит вернуть понятие «традиционной семьи» в каком-то виде, однако такие шаги приведут лишь к ухудшению положения. Интересно, что один религиозный деятель в Томске даже предложил называть матерей-одиночек нецензурным словом на букву «б», что лишний раз демонстрирует консервативную риторику.
Конечно, одна из любимых тем консерваторов — это проблема воспитания в неполных семьях. Мы, левые, понимая бессмысленность решения этой проблемы через возврат к старым взглядам, выступаем за поддержку и воспитание подрастающих поколений. Таким образом, путинский «консерватизм» оказывается, с одной стороны, демагогическим бредом, а с другой — прикрывает интересы правящих слоев, включая бизнес и бюрократию.
Социалисты, не имея в виду клоунов из КПРФ, всегда были сторонниками прогресса и противниками консерватизма. «Левый» всегда был синонимом «прогрессиста», несмотря на старания устаревшей номенклатуры. Здесь мы видим непримиримые противоречия между нами и правящими слоями, стремящимися удержать старую систему. Несмотря на все зигзаги исторического процесса, поражение консерваторов, похоже, предрешено.