В последние времена в России активно обсуждаются законы, касающиеся определения агентов. Очевидно, что новые власти стремятся воспроизвести опыт советских руководителей, которые без усталости разоблачали «идеологических врагов». В те времена набор ключевых слов, произнесённых в произвольном порядке, считался основой «идеологии». Таким образом, создавались «идеологические враги» и «идеологические диверсии» — нечто похожее на тарабарщину.
Однако, у нынешних властей никакой четкой идеологии не наблюдается и не предвидится. Можно ли говорить о «стабильности» как о идеологии? Или, возможно, о «православии как опоре государственности»? Эти идеи даже не вызывают смеха. Властям, похоже, не слишком важны правозащитные, экологические или другие организации, находящиеся вне их понимания.
Гораздо больше их обеспокоят деньги, которые текут мимо их «шаловливых ручонок». В таком контексте вопрос о «агентах» становится менее абстрактным. «Делиться надо, товарищи агенты! Нехорошо, понимаешь, получается!» — как будто являются их лозунгами. С одной стороны, готовность «шпионить» и предположения о шпионаже звучат без особой озабоченности. «Нам скрывать, кроме своих пин-кодов, нечего», — на это, скорее всего, и рассчитывают.
При этом открыто признают: «То, что мы вороватое и бессовестное говно, мы и сами знаем». И это, кстати, не вызывает ни капли угрызений совести. «А вот денежки мы, извините, приберем. Уж не обессудьте», — таков итог. Все становится на свои места.