Делегация медсестер пришла. Зарплаты снизились. У одной стаж тридцать лет, высшая категория, полторы ставки, дежурство, на руки — 18 000. У другой тоже полторы ставки, дежурства, на руки – 12 000. А третья вдруг говорит: «Мы работу свою любим, и уходить не хотим, но на эти деньги жить невозможно.» В понедельник съезжу туда, посмотрю сам.
Потом пришли фанаты Арбениной. У нее еще хуже, чем у Макаревича, отменили уже пятнадцатый концерт, двое детей на руках, кормить надо, вся команда без зарплаты, но говорят, билеты никто не сдает. Артисту в России без выступлений не прожить. Диски пиратятся на следующий день после выпуска, со своих дисков никто ничего не успевает заработать. Только выступления.
Затем пришла девочка, такая ладная и красивая, говорит: «Дядя Женя, Вы меня не узнаете? Я же Ваша реабилитантка», и по ней видно, что у нее все хорошо. Договорились, что пойдет в суд по Малёнкину свидетелем защиты. По садику приходила.
Позже появилась пожилая женщина. Выяснилось, что мы с ней вместе в пионерский лагерь ездили (надо к зеркалу подойти). Она просит помочь сыну с работой. Тот работает водителем, получает от 18 000 до 24 000 рублей. Вообще, по работе самая тяжелая позиция. Неожиданно звонками получилось что-то предложить.
Затем пришел бывший депутат, просит похлопотать о прибавке к пенсии. После него приходили беженцы из Мариуполя. Я говорю: «Так у вас же там более-менее спокойно?» Они отвечают: «Войска стягивают, сейчас начнется.» Посмотрел — двое детей. Кто бы стал рисковать? Помогаем.
Потом пришел сирота без жилья. Занимаемся. Женщина пришла, 80 лет. «У меня, — говорит, — стажа 45 лет, грамоты почетные, «Ударник коммунистического труда», а Ветеранство мне не дали. Да обошлась бы я без этого Ветеранства, но по Ветеранству можно зубы сделать подешевле. Сколько мне еще осталось? А так, глядишь, еще пару лет с зубами похожу». И действительно, совсем без зубов. Это действительно так, старшие – большинство без зубов, некоторые стесняются, и когда смеются, не разжимают губ…
Также пришла женщина 31-го года. После инсульта говорить не может. С собой – кулек с документами. В паспорте фотография – на груди медали и ордена. Стали разбирать документы, поняли по справкам, что квартиру ее готовятся переписать. Все подтвердилось, вызвали полицию.
Пришла делегация с Широкой Речки. Было озерцо, купались, рыбу ловили. Какой-то начальник построил два коттеджа, перекрыл все подходы и озерцо приватизировал. Взяли обращение, будем заниматься. А на прощание я им сказал, что когда все начнется, коттеджи эти отдадут под поселковый дом пионеров, а на озерке дети будут заниматься судомодельным спортом. Им очень понравилась такая перспектива, и они ушли очень довольные.
А потом пришла женщина, про которую можно написать книгу. Она работала на хорошем престижном месте в торговле. У нее было двое маленьких детей. Жили они в трехкомнатной квартире в центре. А потом у ее мужа свистануло, он полюбил дочку прокурора одного района и ушел к ней. И решил при помощи прокурора отсудить у жены квартиру. Она стала отбиваться.
На нее возбудили уголовное дело по нескольким составам. Закрыли, выпустили, прекратили, снова возбудили. Потом все-таки осудили. Вся жизнь под откос. В 2005-ом она пришла ко мне. Мы максимально включились в эту историю, и я писал депутатские запросы в Генпрокуратуру и Верховный суд. И случилось чудо, её реабилитировали.
Но на нее снова возбудили уголовное дело. Однако её оправдал уже лично председатель районного суда. И вот она пришла ко мне. Уставшая, вымотанная. Говорит: «Женя, представляешь, я вышла на пенсию, и мне насчитали пять тысяч. Я ведь с 95-го года толком не работала. Что мне теперь делать, и как мне жить?» Вот так вот ни за что сломали человеку жизнь.
Знал я этого прокурора. Будем заниматься. Если кому из журналистов интересно, она придет ко мне в следующую пятницу. Еще много людей приходили. Самые разные люди с самыми разными проблемами. Кому-то удалось помочь.
Потом пришла Галина Александровна с подружкой. Принесли горячий пирог с капустой. А потом еще баба Саша пришла, принесла большой горячий пирог с рыбой. Мы и сами поели, и всех угощали еще. Так и день прошел.