Опубликованы декларации о доходах чиновников Администрации, и вскоре будут представлены сведения о доходах сотрудников Белого дома. Эксперты обсуждают степень полноты этих деклараций, и, судя по всему, большинство чиновников указали свои доходы более-менее точно. По крайней мере, не с коэффициентом 1:10. Однако к самим декларациям возникает множество вопросов. Ценные бумаги не указываются, а иногда речь идет о владении долями в неких загадочных «ЗАО» (например, в думских декларациях) без пояснений о сути этих организаций. Классический пример – депутат от ЕР Скоч, который в рейтингах упоминается как миллиардер, в то время как официально указывает лишь скромную зарплату и непонятные «ЗАО», стоимость которых не раскрывается.
Существует также несоответствие между доходами и расходами. Главный вопрос – почему отсутствует четкая ответственность за предоставление неверных сведений, т.е. фактически за ложь в официальном документе, хотя он и не подписан под присягой. Об этом много говорилось и, скорее всего, будет продолжаться (правда, в пустую…). Однако я обратил внимание на другое.
С тех пор как стали появляться правдоподобные декларации о доходах высших чиновников, мы получили подтверждение того, что и так хорошо знаем: нами правят миллионеры, с вкраплениями миллиардеров, которые пока не признаются. У чиновников Администрации с семьями (жены или мужья) нижняя планка доходов составляет свыше 1 миллиона долларов. Есть те, кто указал доходы ниже, и я готов поверить, что это действительно так, но это именно исключения, подтверждающие общее правило.
Богатство – не порок, хотя и является косвенной уликой. Но нормально ли, когда миллионеры управляют достаточно бедным народом? Когда разрыв в доходах «народа» и «слуг народа» достигает десятков, а на самом деле – сотен раз? Кто сказал, что бедняк будет «лучше» — умнее, адекватнее и честнее – править бедняками? Никто. Точных подсчетов на этот счет нет. В Европейском Союзе ситуация совсем другая: депутаты и чиновники – люди среднего класса. Миллионер-чиновник там – это не норма. Даже в США конгрессмены, как правило, значительно беднее наших.
Имя ген. Пауэлла или К. Райс приходит на ум – это не богатые люди. Вспомним Тони Блэра, Милибэнда, Шредера, Й. Фишера и Ангелу Меркель. Конечно, есть и миллионеры (например, Чейни, Рамсфилд и другие), но, насколько мне известно, большинство высших чиновников в США не входят в число состоятельных.
Важно отметить, что средние доходы граждан в США или ЕС значительно выше, чем в России. Так что что лучше: когда «слуга народа» представляет средний класс или высший? Для марксистов здесь не было вопроса. Ленин утверждал, что люди (включая чиновников) отстаивают не «общенациональные», «общечеловеческие» или «общегосударственные», а только КЛАССОВЫЕ интересы. Эти интересы у эксплуататоров и эксплуатируемых, у богатых и бедных – противоположны. Игра с нулевой суммой. Поэтому Ленин и писал о том, что в России – две России. Так было и так осталось после большевистской революции, когда стали мерить не деньгами, а «благами» и правами. Это сохраняется и после «антикоммунистической» революции.
Две России разделены непреодолимой стеной. Ров с крокодилами, вышки (включая ТВ-башни), охрана с цепными псами – от стражей порядка до промывателей мозгов. Кстати, элита в каком-то смысле едина. «Как приятно было бы иметь его соседом по имению», — пошутил Бисмарк о каком-то социалисте. Шутка сбылась: в Жуковке, Горках, Барвихе и других местах мирно соседствуют представители «конкурирующих партий», те, кто с горячностью ругаются у микрофонов. «Чужие здесь не ходят». Недавно я прочитал декларацию о доходах одного из лидеров уже внесистемной оппозиции (не хочу зря упоминать имя – он совсем не уникален). Он тоже указал миллионы долларов и утверждает: «Я ничего не украл, все честно, играл на бирже, плачу налоги…». Не сомневаюсь. Это правда. Он находится на одной стороне денежного барьера со своими оппонентами, которые могут его посадить за решетку, а его избиратели – по другую. Так чем все же, кроме неизбежной зависти, плохи миллионеры, правящие бедняками?
Сколько в России людей с доходами свыше миллиона долларов в год? Если официально миллиардеров около 100, реальное число может составлять 150, то людей с доходами свыше миллиона (соответствующими капиталам в десятки миллионов) можно оценить в десятки тысяч. Это 20-30-50 тысяч человек. Вот они – отрезанные от остальных 140 миллионов – и «обречены» править ими (т.е. нами) при любой перемене политической системы. Сколько ни тряси этот нынешний калейдоскоп, новые узоры появятся, новые элементы, но старые проблемы останутся. Чем же они «плохи»?
Ясно: никакие человеческие и профессиональные качества не зависят от числа нулей на счете, они равномерно распределены между богатыми и бедными. Как говорится: «Кто хуже богатых? Только бедные. Кто хуже бедных? Только богатые». Проблема в другом. «Они» и «мы» представляем те самые ДВА РАЗНЫХ народа с разным образом жизни – мы не пересекаемся. Нигде. Ни в доме, ни в больнице, ни на родительском собрании, ни на отдыхе, ни в самолете, ни в ресторане, ни на кладбище.
Чиновник или депутат, представляющий средний класс, ЧУВСТВУЕТ, ощущает проблемы массового избирателя. Чиновник или депутат из высшего класса просто СЛЫШАЛ об этих проблемах. Читал – в статистических сводках. Сытый голодного не разумеет, хотя и обязан выделять ему продовольствие. Если даже у него нет своего классового интереса, у него есть классовое безразличие, классовое высокомерие, классовое презрение. Это похоже на отношение «господ в пробковых шлемах» к туземцам…
Вот тут можно немного поразжечь читателя и… «На тиранов!». Явить гражданский пафос, гнев и храбрость – дело совсем нехитрое. Но зачем заниматься демагогией? Я никуда не избираюсь и могу спокойно говорить то, что думаю. Думаю, что на вопрос: «можно ли это изменить?» нет однозначного ответа. История ХХ века в России отвечает – НЕТ, нельзя. История ХХ века в Европе отвечает – ДА, можно. Останется ли у нас свой путь-петля вокруг Рублевки? Или мы откажемся от нашего крепостного первородства (которое, кстати, общее со всеми странами Третьего мира, где правят исключительно миллионеры) и постараемся как-то подражать Западу? Знать бы еще – как это сделать…
Пока что попытка «подражать демократии» никак не сблизила сословия. Но если не разрушить модель «двух Россий», существует риск, что ни одна из них до конца XXI века не дотянет.