Вообще — эта тема: Европа ли Россия — в 90% случаев обсуждается в Москве, Петербурге или Калининграде. В Рязани таких оригиналов стало меньше, в Казани их совсем немного, а в Уфе такую точку зрения высказывают только на приёме у доктора… А как обстоят дела в Сургуте? Во Владивостоке, Южно-Сахалинске? Пожалуй, местным жителям смешно слышать эти рассуждения. Те, кто живёт на Лене и Енисее, могут отметить, что речь о европейскости не имеет смысла для них. Кто из них будет утверждать, что они европейцы, живущие на Дону и Тереке? Ситуация выглядит парадоксально: 0,01% населения навязывает свой дискурс 99,99% остальным. Они обитают в своей узкой, комфортной и цивилизованной России, к которой случайно приросли элементы азиатской культуры и холодные, бескрайние пространства, которые фактически невозможно отличить от «Жан Жака». Вот, мол, у нас «культура пришла из Европы». А ведь до прихода этой культуры у нас уже семьсот лет существовала страна, где в монастырях хранились огромные библиотеки. На допетровскую Русь немалое влияние оказали Византия и Орда. Как в XIX веке вся аристократия знала французский, так в XIII веке князья говорили на татарском языке. Культура из Европы пришла куда угодно — например, в Соединенные Штаты, при этом вместе с европейцами. Означает ли это, что США можно считать Европой?
Вот у Пушкина русский язык был вторым, а первый — французский. (У того самого Пушкина, который утверждал, что Россия никогда не имела с Европой ничего общего, кстати). В Африке есть целые страны, где говорят на французском — значит ли это, что они европейские страны? Замечательный философ Бибихин размышляет о том, что нужно увидеть «у нас, близко… первую философию, т. е. мысль, увидеть без косой оглядки туда, где якобы происходят главные вещи, в воображаемой благополучной области исторической определённости и полноты», и, как пишет Бибихин, «того же Парижа Смердякова… не увидим» — пока не поймём, «что и на нашей неухоженной кухне тоже боги». Или у вас нет здесь богов?
Утверждение: «Россия — это Европа» должно восприниматься как анекдот. 9 из 10 человек, заботящихся о том, чтобы Россия стала Европой, втайне (а порой и открыто) считают Россию нечто уродливым — и всё, что можно сделать с этим уродом, — немного его «оевропеить». Из вас самих, ребята, европейцы, как из Холстомера Пегас. Не кривляйтесь, всё равно не похоже. Вот вам европеец Березовский, европеец Абрамович, вот ещё европеец Ходорковский появился. Сейчас он соберёт вас всех вместе, и на вас будут смотреть, как в зоопарке. «О, вот европейцы из глубины сибирских руд привезли. Как у вас, европейцы, жизнь? Холод, снега, тирания?» Для того чтобы считать Россию Европой, есть одно серьезное препятствие. Это, собственно, Россия.