Вчера, 23 сентября, в Савеловском районном суде Москвы прошло заседание по гражданскому делу, где истцом выступило ООО «ПО «Теплотехник», требующее возмещения убытков на сумму около 8 миллионов рублей от защитников Химкинского леса. По версии истца, убытки возникли в результате действий 11 ответчиков (в числе которых Евгения Чирикова и Ярослав Никитенко), которые якобы портили и жгли строительную технику, круглосуточно пикетировали место вырубки леса и оскорбляли рабочих истца. Все эти действия, по утверждению истца, происходили с 14 по 23 июля, пока сотрудники милиции не задержали активистов и не привлекли их к ответственности.
Однако в самом исковом заявлении, кроме заголовка, фамилии ответчиков упоминаются лишь один раз. В приложенных документах говорится о «группе неизвестных лиц в количестве от 20 до 200 человек». Как истец смог конвертировать 200 неизвестных в 11 известных, остается загадкой. Лично для меня непонятно, как суд принял такое исковое заявление к производству. Когда я поделилась своим удивлением с Андреем Маргулевым, одним из ответчиков, он выдвинул ряд предложений по поводу причин подобного решения. Однако, чтобы избежать обвинений в клевете, я не буду их здесь воспроизводить.
Во время заседания Маргулев озвучил свои доводы, утверждая, что суд не имел права принимать такое исковое заявление. Судья же ответила, что суд обязан принимать любые заявления. После того как я поддержала позицию Маргулева, указав на неисполнение истцом формальных требований к составлению иска, включая неточность в изложении исковых требований, судья заявила, что данный вопрос уже не имеет значения, поскольку исковое заявление принято к производству.
Представитель истца, молодая женщина, в начале заседания подала ходатайство о закрытом слушании, ссылаясь на условия госконтракта с ФГУ «Дороги России», который, по её словам, является конфиденциальной информацией. Судья запросила мнение ответчиков, и они единогласно высказались против закрытого режима, указав на общественное значение процесса. Адвокат одного из ответчиков заметила, что если истца действительно волнует соблюдение обязательств перед заказчиком, то он давно мог бы запросить его согласие.
Я также выступила против закрытия процесса, напомнив, что истец, подав иск и приложив копии контракта к нему, уже разгласил содержащуюся в нём информацию, и она перестала быть конфиденциальной. Более того, пункт контракта о неразглашении информации не имеет отношения к судебному разбирательству, касаясь только рекламы, которую подрядчик не вправе публиковать без согласия заказчика. На это представитель истца ничего не возразила.
После опроса всех сторон судья удалилась в кабинет для вынесения решения и отсутствовала достаточно долго, что заставило присутствующих строить догадки о том, что происходит. Наконец, судья вернулась и огласила определение об отказе в удовлетворении ходатайства истца, что означало сохранение открытого процесса.
Следующим вопросом стало то, стоит ли сегодня продолжать слушание. Как выяснилось, суд запросил материалы из Химкинского УВД и у мирового судьи на ответчиков, но они еще не поступили. Представитель истца пыталась объяснить причины задержки получения материалов, и просила перенести рассмотрение дела до их поступления. Мы все дружно возражали, но судья решила отложить процесс.
Сразу после этого судья сообщила, что истец подал еще один иск к 55 другим ответчикам и объявила, что обсуждается вопрос об объединении дел. Я попросила показать новое исковое заявление, но судья призналась, что сама его не видела и основывается на том, что оно схоже с первым. На мой вопрос о том, кто эти 55 новых ответчиков, судья ответила, что это тоже люди, участвовавшие в пикетах, но списка фамилий у нее нет.
Мы настойчиво просили показать новое дело, но судья пояснила, что оно еще не возбуждено. «Как же можно объединять дела, если второе дело еще не возбуждено?» – удивилась я. Судья объяснила, что новые ответчики были приглашены в суд, но не явились, и поэтому было решено рассматривать их дела вместе. «Я не ожидала такой реакции от ответчиков», – заключила судья.
Лично мне неясно, что за «кот в мешке» нам был представлен в виде нового иска к 55 людям, и с какой целью. Возможно, целью было заполнить зал дополнительными ответчиками и таким образом ограничить доступ зрителей и прессы. Однако это предположение звучит чрезмерно конспирологично, и хотелось бы найти более разумное объяснение. Но пока что ясного объяснения не находится.