Я буду говорить только о том, что происходило в Москве. Во-первых, именно в Москве состоялся наиболее многочисленный митинг, а во-вторых, я по сути дела ничего не знаю о том, как все прошло в других городах. Сразу хочу отметить, что федеральные каналы полностью проигнорировали эти протесты. Если не пользоваться интернетом и ограничить свои источники информации федеральными телеканалами, то можно сделать вывод, что никаких протестов не было.
Слова одного американского журналиста приходят на ум: «Если этого не было на телевидении, значит, этого не было вовсе». И для многих россиян – если не для большинства – этого и не было. Однако существуют и другие источники информации, и их много. Это не советское время, когда можно было совершенно скрыть от народа определенные события, такие как расстрел рабочих в Новочеркасске. Тем не менее, тот факт, что на федеральных телеканалах запрещено говорить о протестах, является очень плохим знаком. Он говорит не только о реальной цензуре и ограничении свободы слова, но и о недальновидности властей. В советское время до 40 миллионов человек регулярно слушали различные «голоса» на русском языке, поскольку так узнавали о происходящем в своей стране. Эти 40 миллионов не доверяли своим СМИ, и все резко изменилось с приходом Гласности.
Как только СМИ начали правдиво и полно информировать общество, люди перестали искать информацию в «голосах». Ограничения свободы СМИ, которые мы наблюдаем последние 10–12 лет, включая запрет на показ и обсуждение митингов 26 марта, приводят к тому, что все больше людей ищут другую информацию, в частности, иностранную. Такой подход властей не только ошибочен, он является свидетельством непонимания текущей ситуации в стране.
Теперь о самом митинге. Его организаторы своевременно обратились в правительство Москвы с просьбой провести мероприятие на Тверской улице. В ответ им было отказано, и предложено другое место только через 2-3 дня. Однако организаторы отвергли это предложение, сказав, что оно поступило слишком поздно, и решили воспользоваться своими конституционными правами, проведя митинг на Тверской. Иначе говоря, они решили действовать решительно. Инициатор протестов, господин Навальный, прекрасно понимал, что последует за его действиями; я уверен, что он предвидел свой арест и срок.
Более того, если бы его не арестовали, вероятно, он был бы разочарован: арест и 15 суток тюремного заключения лишь укрепляют его имидж как борца за права народа. Не будем забывать, что он собирается баллотироваться в президенты в 2018 году, и ему необходимо зарабатывать политический капитал. Я не поклонник господина Навального и считаю, что он сознательно пошел на провокацию, подставив многих людей, не представлявших, к каким последствиям может привести участие в несанкционированном митинге.
Тем не менее, я считаю, что митинг нужно было разрешить, и более того, обеспечить его безопасность, выделив необходимое число полицейских. Арестовывать Навального, тем более давать ему срок, было неправильно. И я считаю, что категорически нельзя было арестовывать сотни участников митинга, тем более применять к ним силу, загоняя в автозаки.
Мне говорят, что в Голландии разогнали несанкционированный митинг с помощью водяных пушек и не церемонились с участниками. Но мне безразлично, что и как делают в Голландии. Я живу здесь, в России, и меня волнует то, что происходит в моей стране. И скажу определенно: мне не нравится то, что происходит.