У российских законодателей есть две «священные коровы» — дети и женщины. Если детей, кажется, защитили от многих угроз, то женщины еще только начинают ощущать государственную заботу. В авангарде этого процесса стоят инициативы депутата Елены Мизулиной. Она предлагает строгие меры, такие как уголовное наказание за суррогатное материнство, запрет на препараты для самостоятельного прерывания беременности на ранних сроках, а также вывод абортов из системы обязательного медицинского страхования, что фактически оставляет женщин без выбора в частных клиниках. К счастью, шансы на реализацию подобных однобоких инициатив, направленных на увеличение рождаемости, довольно невелики.
Однако более серьезной угрозой становится другой законопроект, который может затронуть множество российских женщин. В своем Послании к Федеральному Собранию в декабре 2015 года Владимир Путин обозначил необходимость либерализации уголовного законодательства и призвал законодателей дать шанс тем, кто впервые оступился. Инициатива кажется благородной, особенно учитывая множество статей, где можно применить такую либерализацию, чтобы не ломать жизнь тем, кто действительно совершил ошибку. Но чиновники, услышавшие призыв президента, традиционно действуют неэффективно.
Верховный суд внес в Госдуму законопроект, который предлагает больше не считать уголовным преступлением побои или иные насильственные действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие тяжких последствий (часть первая статьи 116 УК РФ). Другие поправки Верховного Суда, направленные на либерализацию УК, почти не вызывают вопросов — не поспоришь с планом повышения порога, превращающего воровство из административного в уголовное, с 1 до 5 тысяч рублей. Однако попытка перевести побои в административный кодекс — это уже совершенно другая история.
В 2008 году в интервью начальника Департамента охраны общественного порядка МВД России генерал-лейтенанта Михаила Артамошкина были озвучены ужасающие цифры: насилие в той или иной форме наблюдается в каждой четвертой семье, две трети умышленных убийств обусловлены семейно-бытовыми мотивами, и около 14 тысяч женщин ежегодно погибают от рук близких. Эксперты приводят еще более мрачную статистику: каждая третья российская женщина сталкивается с бытовым насилием. Каждый из нас, возможно, знаком с этим явлением — повезет, если через знакомых, но хуже, если на собственном опыте.
Помимо гендерно обоснованного бытового насилия, недавно проявилось еще одно неизбежное последствие такого законодательного смягчения. Принятые поправки откроют двери для действий коллекторов, выбивающих долги из должников. Все помнят недавнюю историю о коллекторе, сжегшем ребенка из-за долга в 4 тысячи рублей. К сожалению, новостей о коллекторских злоупотреблениях становится все больше, и если это основной метод их работы, то количество новых жертв только увеличится.
Сторонники изменений утверждают, что наказание по этой статье сейчас слишком мягкое и для обвинения необходимо заявление пострадавшего (избитые женщины редко доходят до суда), а также сбор множества документов и усилий. Мол, смягчение касается лишь первых нетяжких побоев, а все последующие все равно будут караться по всей строгости закона, в то время как государство будет привлекать к ответственности по административному правонарушению. Увы, на практике все обстоит хуже.
При вызове полиции после инцидента с побоями, ей придется решать, стоит ли дело наказывать штрафом или передавать судье для назначения исправительных работ. Реальность такова, что в большинстве случаев это закончится лишь штрафом. Проблемы с базой административных правонарушителей создают ситуацию, когда каждый случай побоев может рассматриваться как совершенный впервые, что автоматически выводит его за пределы уголовно наказуемых. Главная задача законодательства в отношении правонарушителей — не наказание, а предупреждение о нарушении закона. Профилактическая сила УК гораздо выше, чем КОАП.
Представляю, насколько ухудшится ситуация с домашним насилием и беззаконием со стороны коллекторов, если эта превентивная сила будет исключена, а наказание станет минимальным и незаметным. На фоне всех этих размышлений думский комитет по законодательству согласился с предложением Верховного Суда исключить побои из категории уголовных преступлений. Да, инициатива прошла комитетские чтения полностью, без изменений, и будет представлена к первому чтению в Госдуме.
Жаль, что члены комитета не нашли возможности ярко выразить протест против этой части поправок. В отношении других инициатив они не проявляют такого молчания. Например, член комитета Иван Сухарев прославился своей заботой о российских женщинах, когда предложил запрет на нанесение татуировок. Где его радение за права россиянок сейчас? Или Александр Ремезков — может, он молчит, потому что младшая его дочь с 2012 года живет в Вене, где, не дай бог, её коснется бытовое насилие и наказание будет жестким?
Остается надеяться, что депутаты не примут законопроекты в таком виде, а доработают их. И если не из гуманистических соображений, то хотя бы в целях предотвращения сокращения числа голосующих за них в сентябре этого года. Судя по статистике жертв насилия, эта цифра может заметно уменьшиться в кратчайшие сроки.