Оппозицию погубит пошлость. Не раскол, не предательства, не безденежье и не репрессии властей. Именно пошлость, а также лицемерие и цинизм, которые ей предшествуют. Эти качества, в принципе, обычные человеческие, однако всё зависит от их концентрации. К сожалению, этот дурной настой крепчает.
Оппозиция – это те, кто хочет видеть страну демократичной и правовой, кто представляет презираемые властью идеалы свободы, демократии и прав человека. Это не те конкуренты за власть, которые мечтают превратить страну в национальную империю или вновь ввергнуть её в социалистический ад. Оппозиция – это те, кто хочет вывести страну с путинского пути, а не усугублять её страдания.
Моя речь адресована именно этой оппозиции, а не той её имитации, которая стремится свергнуть Путина, чтобы осуществить то, на что он пока не решается.
Если бы выход из ситуации заключался в простом уходе всех хороших людей с Болотной площади при виде чекиста или левака с «нациком», всё было бы намного проще. Однако пошлость – это разрушительная сила, независимо от того, кому она принадлежит. Возможно, поэтому власти часто предпочитают молчать, понимая, что верить сказанному не будут, и ещё будут смеяться. Оппозиция же молчать не может, у неё нет ничего кроме слова. Важно ценить это слово.
Большинство публичных оппозиционеров выступают на митингах. Каждый оратор считает своим долгом поблагодарить всех пришедших, словно они пришли к нему за спасибо. Многие начинают скандировать что-то жизнеутверждающее, даже если народ не подхватывает или молчит из жалости к оратору. Некоторые выступающие так и продолжают скандировать в микрофон, не замечая, что митингующие в подавляющем большинстве молчат. Это вызывает неловкость, но ораторов это не волнует.
Некоторые ведущие, между выступлениями, вдруг предлагают: «А давайте поскандируем», словно это детский сад, где ничего больше не придумать. Невыразимо пошло выглядит на демократических митингах использование революционных манер выступлений – с потрясанием кулаков, деланной хрипотцой и зашкаливающими децибелами. Зачем кричать? Перед вами стоят не бараны, а, в большинстве случаев, интеллектуалы, которые реагируют на смысл сказанного, а не на громкость голоса.
Отчего же некоторые ораторы думают, что их надо зажигать пламенными призывами? Это может быть уместно на «Русских маршах» или красных маевках, где люди приходят в масках для коллективного экстаза классовой или национальной ненависти. И постоянные попытки манипулировать толпой? Как на детском утреннике! Я наблюдал за собравшимися: отвечает на эти кричалки в лучшем случае один из пяти. Остальные мучаются и молчат, и я вместе с ними испытываю неловкость и стыд за пошловатых массовиков-затейников, которые называют себя лидерами оппозиции.
С той важностью, с которой некоторые оппозиционеры надувают щеки, они подчеркивают свою значительность созданием отдельных зон на митингах. На последнем митинге 6 мая на Болотной было аж три зоны. Самая большая – для народа, отделённая от прохожих и любопытствующих с согласия организаторов акции ОМОН. Далее загородками было выделено место для прессы, куда можно было пройти только по журналистским карточкам. И ещё дальше – отгороженная штакетником зона для выступающих и организаторов. Здесь же располагалась трибуна. Вокруг неё тусовались звёзды оппозиции и их ближайшие спутники. А зачем это всё? От кого они отгораживаются? Оппозиция ещё не стала властью, а уже создаёт для себя особые условия существования. Но что же будет, когда она станет властью?
Однако пошлость формы – это ещё полбеды. Настоящая беда – это опошление целей, ради которых люди приходят на протестные митинги. Это хорошо заметно по подбору ораторов. Пошлость – это когда уворовавшие свои мандаты на фальсифицированных выборах депутаты Государственной думы призывают с трибуны к честным выборам. Помните, как им раньше кричали: «Сдай мандат»? Теперь уже не кричат. Хотите знать, почему? Люди, которые раньше это говорили, перестали приходить на демократические митинги, где их держат за лохов.
Пошлость – это когда полковник КГБ Геннадий Гудков, в советское время принимавший участие в репрессиях против диссидентов, теперь с трибуны протестного митинга разглагольствует о демократии и правах человека. Кого хочет обмануть этот патентованный чекист? И кого он сможет обмануть? Те, кого он не сможет обмануть и у кого не хватит сил слушать его пошлятину, уже не придут на митинги. Так оппозиция теряет своих сторонников.
Пошлость – это когда ярый поклонник Ленина Сергей Удальцов на демократических митингах рассказывает о том, как, протестуя против спасения косовских албанцев от сербского геноцида, он швырял дерьмо в американское посольство в Москве. Что должны думать об этом нормальные люди, пришедшие на демократический митинг? Либо этот чокнутый коммунист обманом дорвался до микрофона, либо мы попали не на тот митинг. Многие из них после этого больше не придут. И так оппозиция продолжает терять своих сторонников.
А что может выглядеть более пошло и противоестественно, чем советские флаги и портреты Сталина на оппозиционных шествиях? Неужели лидеры оппозиции и организаторы протестов всерьёз считают, что у людей напрочь отшибло память о совдепии и они готовы вернуться в неё, лишь бы не было Путина? Или они настолько хотят показать свою политическую терпимость, что им абсолютно всё равно, сколько людей отвернётся от оппозиции и перестанет приходить на протестные акции? Может, с такой терпимостью им место в другом доме?
Понятно, что наша оппозиция, как и любая другая, в определённой мере нашпигована правительственными казачками. Но не чересчур ли? Не пора ли остановиться на пути деградации, пока оппозиция окончательно не опустилась в общественном мнении и не растворилась в состоянии полной идеологической неопределённости и отсутствия позитивных целей?
Количество участников протестной акции остаётся одним из главных критериев её успешности. Или неуспешности. В этом плане можно привести пример: семь участников демонстрации в августе 1968 года на Красной площади – это удивительно много; пятьсот участников митинга на Болотной 5 мая 2013 года – это унизительно мало. Но где же остальные? Согласно многим социологическим опросам за последние годы, устойчивый демократический электорат в России составляет примерно 30-40 процентов; в Москве, вероятно, больше. Однако в это время на пик протестов на улицу выходило не более одного процента населения. Почему?
Оппозиционные аналитики чаще всего обвиняют плохую погоду, дачный сезон, общую усталость, боязнь репрессий или всеобщий пофигизм. Но серьёзных социологических исследований на эту тему не проводилось. Если бы они проводились, предположительно, многие указали бы причиной своей пассивности непривлекательность оппозиции, отсутствие у неё собственного лица и политической узнаваемости, а также недоступность общей конструктивной программы. Действительно, какая может быть общая программа у либералов, красных и националистов, кроме как свергнуть Путина? Да, скинуть – это хорошо, но для большинства людей этого недостаточно, по крайней мере, для активного оппозиционного поведения.
Оппозиция предпочитает не размышлять над этими вопросами. В противном случае ей придётся признать, что она сама виновата в создании своего не слишком популярного образа. Тем не менее, интуитивно она всё понимает и старается разбавить свою команду политическими…
