На мой взгляд, споры о том, сфальсифицировано ли электронное голосование, не имеют смысла. Если вы спорите об этом, вы признаете его легитимность. Надо признать, что втягивают в это успешно. Я это прекратил два года назад, осознав, что сам по себе принцип, который не может гарантировать, что голосует именно тот человек, который нажимает кнопку, и что делает он это добровольно, не под присмотром и т.д., не имеет права на существование. Механизм, в который возможные манипуляции и махинации заложены изначально, который противоречит законодательству и здравому смыслу, не должен применяться, а результаты его применения в прошлом должны быть аннулированы. И плевать мне при этом на ноды и распределение голосов по времени — их не должно существовать в принципе. И практически нигде, за исключением Эстонии, у которой есть свои особенности, этих электронных выборов не существует. Именно по вышеизложенным причинам.
Меня, создателя едва ли не первой в России радиопрограммы про технологии, странно упрекать в сопротивлении прогрессу, но дело в том, что технология, во-первых, не должна быть самоцелью, а во-вторых, должна использоваться во благо обществу, а не во вред. Электронное голосование, наверное, можно применять, когда есть доверие системе, но когда оно тотально отсутствует, применение технологии вредно не только для общества, но и для репутации самой технологии — дискредитированный прогресс будет не ускоряться, а тормозиться. Всё это я говорю уже два года.
Мы с экспертами много обсуждали электронное голосование в технологической программе Точка, но прекратили, как раз потому, что технологические аспекты не имеют значения, если главенствуют и решают политические. Однако интересно, что все это время электронное голосование и наши опасения мало кого волновали. Передачи не пользовались популярностью, и самый частый отзыв был таков: «опять про электронное голосование, как вы задолбали». А теперь всех это задело буквально. В это воскресенье мы обсудим все в Точке, но моего отношения это не меняет: технология второстепенна, вы хоть убейтесь, но ваши ноды с дампами ничего не значат, если всё это в руках тех, кто только и делает, что фальсифицирует выборы.
Много спрашивают про Венедиктова, который стал лицом электронного голосования, его евангелистом и лоббистом. Все два года я говорю, в том числе и ему, то, что вы прочитали выше. Он не согласен, его право. На мой взгляд, существует конфликт интересов между работой главы штаба по наблюдению за выборами и фронтированием электронного голосования. Он не видит конфликта, и это его право. Как и право других критиковать его за это. Любая критика электронного голосования — это в той или иной степени критика Венедиктова, поскольку он взялся его олицетворять. Я считаю, что он продвигает вещь, которой в принципе быть не должно, во всяком случае, в нынешних условиях.
Он считает, что я не прав, дискуссия продолжается, и я не могу не уважать эту позицию. Никакие попытки задушить обсуждение не могут меня остановить, и, честно говоря, мне странно слышать предложения уйти с радиостанции. Единственным смыслом работы на радио я вижу возможность свободно обсуждать происходящее в стране, приглашать любых спикеров, включая тех, кто считает, что это Венедиктов лично украл выборы и, возможно, Рождество.
Вчера, например, у меня в эфире был Григорий Юдин, который высказал свое мнение. Мне никто не диктует, что говорить и как, кого приглашать, какие темы обсуждать. Это уникальная возможность в современной России, которая может исчезнуть. Если честно и нормально работать не будет возможно, тогда и надо уходить. Однако мне эти островки свободы кажутся исчезающей натурой. Так что я предлагаю просто подождать, всё решится само по себе.
Пока есть возможность, я буду работать так, как работал. Я горжусь своей работой за все 27 лет, и репутация — это практически всё, что у меня есть. Я готов ответить за свою работу и за все свои ошибки. Предъявите претензии за то, что я делаю, а не за то, с кем я живу и общаюсь. Тогда и обсудим.