Е.Гонтмахер, «нисколько не стесняясь», причисляет себя к либералам. Да, нелегко быть русским либералом. Либерализм — это политическая философия, уходящая корнями в эпоху европейского просвещения. Колыбель либерализма — английская революция XVII века, завершившаяся усилением парламентаризма и рождением парламентской демократии. В основе философии либерализма лежит убеждение, что индивидуальная свобода личности является основой всего общественного бытия человека.
Русский либерализм нельзя путать с западноевропейским. То, что считалось либерализмом в России, возникло полстолетия позже, чем схожие идеи в Центральной Европе. В России, как и везде, либерализм развивался как общественная альтернатива абсолютизму и авторитаризму. В этой борьбе русским либералам исторически не везло: одна форма авторитаризма сменялась другой, и воз русских либералов по-прежнему там, где английский аналог проехал уже 300-400 лет назад.
90-е годы XX века стали уникальными для русского либерализма. Впервые в истории свобода личности — главное требование всех либералов — в полной мере воплотилась в жизнь. Правда, эта свобода не была завоёвана в борьбе, она неожиданно упала с неба, была дарована свыше. Кстати, одна из характерных черт всех либералов — таскать каштаны из огня чужими руками. Либералов редко встретишь на баррикадах; их оружие в борьбе с авторитаризмом — стихи и проза.
Что произошло потом — это пример, подтверждающий тезис о том, что у русских либералов нет счастья. Дело едва не кончилось катастрофой, если бы не поспешил на выручку исконный враг либерализма — авторитаризм. Старая, начиная с декабристов, линия фронта между авторитаризмом и либерализмом в России вновь была восстановлена.
Е.Гонтмахер, напротив, считает, что «водораздел между различными политическими взглядами в России теперь проходит по линии отношений гражданина с государством». Особенность этих отношений он видит в наличии «примата власти над гражданином». Если принять точку зрения Гонтмахера, то задача российских либералов не в том, чтобы постепенно сломать традиционно авторитарную систему и заменить её на демократическую, а в том, чтобы улучшить испорченные отношения между государством и гражданином путём усовершенствования государственного управления.
Автор предлагает «первому лицу» в помощь «мощную команду экспертов». Это предложение в лучших традициях русского либерализма, например, начала XX века, не смевшего в своих требованиях идти дальше допустимого царём. Отношения государства и гражданина, когда налицо господство власти, это не что иное, как современное рабство — отношения хозяина и холопа — привычные для России.
Е.Гонтмахер, закончив свой теоретический «экскурс», вынужден признать, что «у нас сторонников сакрализации власти много». На самом деле, если пройтись по предложенному автором списку «сторонников сакрализации», активных и пассивных участников процесса обожествления власти, то мы вынуждены прийти к выводу, что их не просто много, а очень много, то есть большинство.
Следовательно, основной общественный конфликт в России — это не конфликт между государством и гражданином из-за неэффективного управления, а конфликт между «либералами» и той, пока большей частью электората, которая традиционно поддерживает состояние «примата власти». Таким образом, основным общественным конфликтом в России является противостояние западной демократии и восточной автократии.