Вы можете себе представить, как жизнелюб и остроумец Дмитрий Быков, сидя в большой компании, на протяжении почти пяти часов молчит? Недавно мне удалось стать свидетелем этого на заседании Консультативного совета 24 ноября. Возможно, ему и хотелось бы напомнить присутствующим о своих блестящих афоризмах, но Быков, являясь членом группы, четко придерживался озвученной комиссаром установки: «Необходимо демонстрировать свою работу и реальные предложения. Критика власти здесь неуместна. Все подписавшиеся под этим документом согласны с тем, что нам нужно прекратить критиковать».
В другой своей жизни, когда он еще не подписал этот документ, Быков мог бы резонно возразить: “Разве кто-то, кроме дурака, может спрашивать о позитивной программе у тех, кто убирает с дороги дохлую лошадь? Их позитивная программа заключается в том, чтобы такой лошади не было, и их спрашивают, зачем они стремятся во власть. На самом деле они не стремятся, их роль – гигиеническая, они просто более чувствительны к запаху мертвечины”.
Даже нынешний дисциплинированный Быков мог бы, не нарушая директиву, сказать о ней все, что думает, очень коротко: «Не раскачивайте лодку, нашу крысу тошнит». Но, вероятно, его сковывали высокий духовный авторитет таких мыслителей, как Пархоменко, Собчак и Яшин, сидящих рядом с ним.
Только в одном эпизоде поэт и гражданин позволил себе хоть немного отступить от линии партии. Когда ГГ настойчиво добивалась замены лозунга марша 15 декабря «Нет — диктатуре» на более нейтральное «Свобода выбора», один из ее функционеров мягко обратился к Быкову за поддержкой: «Правда ли, господин Поэт?». Быков вновь промолчал, но важно кивнул, возможно, показав фигу в кармане.
Что связывает людей, столь трепетно оберегающих нашу крышу, с человеком, вынесшим режиму приговор, не подлежащий обжалованию? История сформировала их судьбы и определила нас.