Когда два года назад я определил выбор между отстранением преступной власти и ее сохранением, коллеги восприняли мой текст как «пламенную публицистику». Сегодня же даже осторожный защитник режима М. Дмитриев, который неоднократно предлагал властям различные хитроумные рецепты их спасения, в заключительной части своего документа неожиданно срывается на тот же сдавленный вскрик «Родина или ее смерть». Он указывает на национальную смерть русского народа как на курс, которым ведет страну нынешняя власть. Это сценарий национального вымирания, проявляющийся в усилении синдрома выученной беспомощности, утрате трудовых навыков, алкоголизации, падении рождаемости и массовом ввозе трудовых мигрантов, доля которых быстро возрастает до критического уровня.
Есть ли у Дмитриева для нас другие сценарии? Если не принимать всерьез дежурный поклон в сторону заказчика, то, как он теперь думает, остается только один. Позволю себе сформулировать его так: в этой драматической ситуации у народа России остается конституционное право и патриотический долг — Русская мирная ненасильственная антикриминальная революция. Инструменты мирной революции — массовые митинги, демонстрации, забастовки, кампании гражданского неповиновения с требованием демонтажа преступного режима и работающая машина пропаганды.
Ситуация в России развивается стремительно и необратимо. Обвальные изменения происходят пока только в умах людей, но это — самая главная и страшная для власти площадка. Еще несколько месяцев назад я не смог включить вышеупомянутый абзац в резолюцию митинга протеста, потому что большинство членов оргкомитета сочли его слишком радикальным. Однако сегодня не маргинал, а Президент Центра Стратегических Разработок при Правительстве Российской Федерации меланхолично повествует, что практически во всех фокус-группах респонденты спонтанно говорили о возможности и желательности революции, которая рассматривается как единственная альтернатива обновления власти. Смена руководства через выборы не считается реалистичным вариантом, и это мнение стало практически единодушным.
Опасения и страхи относительно революции высказываются значительно реже, чем весной. Нынешняя власть не устраивает почти 70% россиян, и подобные настроения доминируют не только в простых домах, но и, что критически важно для успеха мирной революции, во дворцах. Ценные показания о процессе внутри них предоставляет другой инсайдер — человек, болезненно переживающий свое отлучение от власти, Павловский. Он хорошо знает, чем дышат полновластные собственники, без которых Путин никто — пара тысяч человек в высоких кабинетах и швейцарских шале, куда они уезжают по пятницам. Павловский утверждает: «Я точно знаю, что они думают о происходящем. Они считают это безумием. Но пора бы им это выразить…»
В России любой человек может сойти с ума, особенно власть. Поэтому не нужно обращаться к ней напрямую. У них другая задача — гарантированно спастись в личном качестве. А ведь этот человек обещал им гарантии собственности и передачи ее детям, а теперь выходит, что они должны гарантировать его президентство. Тогда возникает вопрос: либо плати за это, либо ищи другого. Вчерашний страховой полис был Путин, а завтра это может быть… тоже Путин, но в связке с другим. Таково состояние умов в обществе и правящем истеблишменте в России поздней осенью 2012 года.
Контракты Путина с обществом и олигархией завершились. Его пропаганда уже не может обмануть очевидно деградирующую страну картинкой «вставания с колен», и сам он не способен служить страховым полисом для тех, кто грабит Россию вахтовым методом. Так почему же, как настаивает Павловский, они не связывают Путина и не ставят вместо него другого человека? Да потому что они лучше понимают кремлевские расклады, чем оторвавшийся от жизни провокатор с тридцатилетним стажем. Связанный Путин станет для них тяжестью, потянув за собой на станцию Дно. Никакой другой человек не способен быть таким же страховым полисом еще на 13 лет.
Нельзя дважды войти в одну реку, просто наняв еще раз дорогого пиарщика. Билет на воровской пароход с немедленной датой отплытия — максимум, что они могут получить за повязанного Путина. Однако жаба жадности душит их, и они не готовы к этому варианту. Значит, агония, которая могла бы закончиться сегодня, продлится еще два года. Законы падения авторитарных режимов повсюду одинаковы: сто тысяч на площади плюс дворцовый переворот, или миллион на улицах, и уже без дворцов. Сегодня власть решила обезглавить оппозицию, которая выводит на сцены сотни тысяч. Но этим она лишает себя остатков легитимности, и когда при серьезных экономических трудностях на улицы выйдут миллионы, на первый план среди протестующих выступят совершенно другие люди.