Санкции, введенные США и ЕС 1 августа 2014 года, оказали болезненное воздействие на российскую экономику. Однако они не являются фатальными. Их значимость заключается не только в экономических последствиях, но и в демонстрации решимости Запада. Теперь нет сомнений: продолжение конфликта России с Украиной в любой форме вызовет ещё более строгие экономические меры, которые могут обрушить стагнирующую экономику страны в очень короткие сроки. Это приведёт к политической смерти для диктатора, с серьезными последствиями для него. Мы ведь не Северная Корея, и народ не станет безропотно терпеть такие условия.
С другой стороны, отказ от агрессии и сдача заброшенного на Донбассе десанта «пассионариев Русского Мира» для Путина будет немыслимым унижением. Это обрушит все психологические и мифологические основы его власти и приведет к его политической смерти. Он медлит с выбором, поскольку осознает, что после принятия решения, каким бы оно ни было, дальнейшие события будут развиваться предсказуемо, и он станет неинтересен никому. У него не останется ничего, чем можно было бы торговать.
Август 2014 года стал роковым периодом для его влияния на мировой арене. На данный момент он всё еще обладает значительными ресурсами власти, которые теоретически можно обменять на что-то другое. Компьютерный анализ сложной ситуации указывает, что у него всё еще есть шанс вырваться из смертельной ловушки власти, в которую он сам себя загнал, и сделать ход, который позволил бы ему передать болезненный выбор другому человеку. Имея в качестве наследника кого угодно, ему будет значительно легче, просто потому, что этот человек не Путин.
Он может обменять свои огромные ресурсы и бремя власти на безопасность и скромное обаяние буржуазной жизни в будущем. Его явное стремление к пожизненной власти в России давно перестало быть самоцелью и стало инструментом физического выживания. Потеря власти после всех его подвигов может привести к потере и жизни.
Кроме того, никто в России не в состоянии дать, а тем более выполнить те гарантии, которые он когда-то предоставил Ельцину. Оказавшись в центре не внутреннего, а глобального кризиса, он может обсуждать условия обмена с партнёрами, куда более влиятельными, чем его ближайшее окружение — с коллегами по бывшей восьмерке. Трогательная депеша Колесникова о слезинке голландского младенца, трогающей сентиментального национального лидера, представляет собой верный шаг в этом направлении.