С приближением конца 2013 года всё чаще возникает вопрос о статье, опубликованной год назад: «Почему Путин уйдет в 2013 году». Перечитав её, я вновь убедился, что её концептуальный каркас – набросок теории смерти авторитарных режимов и его применение к практике современной России – получил полное подтверждение в событиях уходящего года. В силу остроты этой проблемы позвольте себе напомнить кратко логику своих размышлений, представленных не только в указанном тексте, но и в ряде других публикаций.
Любой, даже самый жестокий авторитарный режим не может опираться исключительно на насилие. Не случайно как сталинская, так и гитлеровская диктатуры придавали значительное значение идеологическому, или, скорее, мифологическому обеспечению, на основе которого расцветали гениальные Сергей Эйзенштейн и Лени Рифеншталь. Генетической матрицей каждого авторитарного режима является некий системообразующий миф, обольщающий значительную часть общества на некоторое время. Жизненный цикл режима – это продолжительность жизни этого мифа, который реализует себя в периоды бурь и натиска, достигая своего акме и, в конечном итоге, угасая, унося с собой порожденный им режим.
Советский коммунистический режим, основанный на мифе о Царстве справедливости и свободы, достиг своей трагической вершины в победе СССР во Второй мировой войне и угас в конце 1980-х годов, когда в коммунистический миф уже не верил ни один член Политбюро. Свой маленький миф о молодом, энергичном офицере спецслужб, посылающем русские полки вглубь Кавказа и несущем ужас террористам, создали кремлевские политтехнологи осенью 1999 года. Политическая конструкция России с тех пор повисла на тоненькой ниточке путинского мифа.
Созданный как симулякр большего идеологического стиля, путинизм прошел все классические стадии советской истории, став пародией на каждую из них. В 2008 году он перевалил через свое убогое акме (победоносная война с Грузией), и нарастающая тошнота элит с тех пор свидетельствует о смерти путинского мифа. Симулякры обрушиваются гораздо быстрее из-за отсутствия у них органики. У режима уже нет и никогда больше не будет эмоционально мотивированных сторонников.
Последняя стадия эволюции любого авторитарного режима после краха его системообразующего мифа – это фактически жизнь после смерти. Эта финальная зомби-стадия прерывается комбинацией двух обязательных факторов: активного протеста значимого меньшинства и раскола «элит». В случае путинского режима его жизнь после смерти продолжается значительно дольше, чем в среднем, из-за парализующего когнитивного диссонанса российской «элиты».
Отвращение к диктатору и осознание гибельности его правления уживается у элит с липким страхом. Их останавливает не страх перед суровым человеком в костюме от Brioni, а понимание, что без их коллаборационизма он не смог бы манипулировать страной. Их демонстративный протестный разрыв с путинским режимом в период массовых выступлений конца 2011 — начала 2012 годов означал бы его падение.
Однако, их останавливает ужас перспективы остаться наедине с народом, отторгнутым ими, с «Владимиром Путиным, сыном народа». В марте 2013 года Комитет гражданских инициатив выпустил доклад «Власть – Элиты – Общество: Контуры нового общественного договора», который с поразительной откровенностью подтвердил все вышеизложенные мотивы элитного конформизма. В нём указывалось, что «у элит могут быть серьезные претензии и недовольства, однако их преодолевает страх перед всеми, кто не ‘вписан в пирамиду'». Путин рассматривается элитами как политическое покрытие, необходимое для сохранения режима.
Лояльность элит гарантируется тем, что при этой власти для большинства из них многое плохо, но не всё и не совсем. Даже критически настроенная часть элиты остается лояльной власти в надежде на преемника из своей либеральной группы. Итоги презентации подвел многолетний бухгалтер кремлевской мафии: «Мы с вами – марафонцы. А дистанция только началась». Однако многие эксперты, в том числе член того же Комитета Михаил Дмитриев, утверждают, что дистанция уже практически закончилась.
Выбор остается очевидным: ампутация или гангрена. Родина или её смерть. Вот об этом я говорил и в том памятном тексте, и во многих других публикациях. Об абсолютной несовместимости с жизнью страны правящего зомби-режима и об исторической необходимости немедленного ухода Путина как символа этого царства мертвецов.
Внутри элит всегда находились люди, которые, апеллируя к протесту активного меньшинства, устраняли угрожающий авторитарный режим. Но мы попали в черную дыру истории, где привычные закономерности не действуют, и для элиты жизнь стала настолько успешной, что для неё наступил конец истории.
С каждым годом это неразрешенное противоречие приближает нас к национальной катастрофе. «Путин уйдет в 2013 году» стал не академическим прогнозом, а призывом к тем, кому было дано многое и от кого многое зависело. К сожалению, задача «элитарной оппозиции» с декабря 2011 года заключается в том, чтобы «возглавить» протестное движение, не ставя под угрозу власть.
Эти «сливки» придумали легенду о себе как о непонятых народом, который регулярно выбирает Путина. Эта легенда ложна. Путин был назначен пожизненным президентом не патриотами, а шестью состоятельными гражданами. Он остается у власти не благодаря мифическому большинству, а из-за поддержки тех же самых «сливок».
Некоторые из них пришли к классической формуле поведения: «Мы должны благословлять эту власть, которая защищает нас от народной ярости». Хотелось бы закончить на оптимистичной ноте. Других элитариев у нас пока нет, но законы истории никто не отменял.
Да, трусость российских нуворишей может продлить срок путинского зомби-режима. Тем не менее, после смерти системообразующего мифа он давно вступил в стадию, когда падение может произойти в любой момент. В декабре 2013 года он получил две ей чувствительных пробоины. Украина, наша старшая сестра, несмотря на усилия насильника, уходит из его союза мертвецов.
Субъект, грозивший своему узнику третьим сроком, вынужден был освободить его, руководствуясь принципами гуманности. У российского национального организма должны остаться ресурсы самосохранения. Хочется надеяться, что найдутся решительные люди с патриотическим сознанием.
Каждое новое безумие власти будет увеличивать вероятность изменений. Тогда, почувствовав возможность перемен, на улицы выйдут сотни тысяч людей, уже давно определившихся в своем отношении к власти. Это отношение не исчезло, и обязательно найдется тот силовик, который откажется стрелять. Так уходили десятки авторитарных режимов. Так уйдет и путинская власть, инспирировавшая четырнадцать лет из своего исторического ресурса.