Когда я прочитала о том, что украинским биатлонисткам зрители-россияне во время забега кричали «Упади! Промахнись!», сначала не поверила. Это казалось совершенно за гранью. Затем я написала пост о людях Майдана, и, получив более тысячи комментариев, поняла, насколько оторвано от реальности у меня представление о том, где проходит грань у переживающих имперский батхерт сограждан.
Люди, которые только позавчера призывали Януковича «проявить жесткость», «раздать оружие Беркуту», «закатать их в асфальт!», сегодня лицемерно вопят о том, «стоили ли загубленные жизни» и «кто воскресит мертвых». Мертвыми, чьей смерти они так страстно желали, и которых было бы в сотни раз больше, если бы все вышло по их призыву.
Люди, которые обильно употребляют слова «хохляндия», «жидовье», «пиндосы» и «чурки», патетически восклицают: «как можно радоваться победе фашизма!». Когда те, кто только что обсуждал ввод в соседнее государство танков, разделение его территории и аннексию, теперь вопрошают: «вы что, не понимаете, что вас использовали, подмяли и поделили?»
Когда Украине с кликушеским упоением предрекают кровь, войну, резню, нищету, голод, смакуя каждый малейший признак надвигающейся беды, повторяя один и тот же довод в пользу грядущего апокалипсиса, я начинаю терять понимание, есть ли вообще эта грань. Есть ли хоть что-то, чего в своем постимперском батхерте не способны пожелать украинцам «русские братья»?
Это похоже на монолог женщин, оказавшихся в ситуации длительного семейного насилия, эмоционального и физического. Они, обращаясь к психологу, порой хотели уйти от насильника и рассказывали о своих переживаниях. Этот монолог звучит так: «Ты что о себе возомнила, с*ка?! Я тебя любил. Я тебя кормил. А ты, тварь неблагодарная, сссс*ка, шваль, ты еще будешь кровью харкать, мразь! Ты думаешь, я не понимаю? Думаешь, не знаю, кто тебя надоумил?»
В этом месте стоит воскликнуть с патетикой: «Почему они нас так не любят? Почему не хотят быть с Россией? Почему говорят: ‘кто не прыгает, тот москаль’? Ведь мы братские народы!»