Состоимся ли мы как цивилизация? Несколько лет назад я встретил настоящего ученого, который, несмотря на отсутствие ученой степени, делает то, что не может позволить себе никто в мире. Он зовется Валерий Анатольевич Архипов. В момент нашей встречи я не сразу поверил в его слова о собственных исследованиях. Как бывший оперативник, я предложил ему продемонстрировать свои работы на практике, и он показал нечто такое, что привело меня в лёгкий шок.
По его просьбе из ОАО «Удмуртнефть» мне прислали 10 литров так называемой «ловушечной» нефти, которая была добыта непосредственно из скважины. Вода в этой нефти составила 75%, солей – 102 грамма на литр. На месте эту нефть заливают в 5000-литровую емкость, и в течение месяца из такого состава получают около 800 тонн нефти. Архипов засыпал в канистру около 100 граммов своего реагента, я закрыл её и оставил на даче. Через три дня, перемешав содержимое канистры, я отвёз 0.5 литра на анализ в лабораторию РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина. Результаты испытаний удивили: воды стало 5,2%, солей – 0,7 грамма на литр. Я был в недоумении – куда делась вода? Что произошло с привезенной «ловушечной» нефтью?
Стало ли возможно провести крекинг для получения фракций – бензина, керосина, мазута? Я снова перемешал канистру и отвёз образец в другую лабораторию для определения выхода фракций. Анализ показал, что при 360 градусах выход фракций составил 58% – что вполне соответствует обычной «трубной» нефти. Я направил результаты в «Удмуртнефть» и предложил провести эксперимент: высыпать ведро реагента Архипова в их 5000-литровую ёмкость и посмотреть, что получится через три дня. Однако мне отказали. Главный инженер Масленников заявил, что при успешном результате 160 сотрудников, занимающихся переработкой «ловушечной» нефти, останутся без работы. Начальник управления Шаймурданов сказал, что такое не может быть, поскольку нефть образуется из органических веществ, а не из воды (он доктор наук и читает об этом лекции студентам в Удмуртском университете).
Я мог бы рассказать о своих дальнейших мытарствах по этому вопросу, но ограничусь тем, что удалось обработать лишь одну тонну нефти, используя те же 100 граммов реагента, и результат был аналогичным. Обработав трубную нефть другим реагентом, мы смогли получить 85% выхода фракций при 360 градусах. При атмосферном давлении мазут начинал выходить не при 400, а при 200 градусах. Эти результаты могли бы значительно сэкономить электроэнергию, однако от этого отказались в ОАО «Славнефть-ЯНОС», Рязанском и Московском НПЗ. Я поинтересовался у нескольких ученых, что это за вещество, выход фракций которого осуществляется не по параболическому, а по логарифмическому закону. Ответ был удивительным: это не нефть, но на вопрос, почему из этого вещества получается бензин, никто не смог ответить.
Я подробно описал все это, чтобы перейти к главной теме. Я безусловно поверил Архипову, поскольку все происходило на моих глазах. Его главная работа заключается в уничтожении радиоактивности. Не дезактивации, когда радиоактивные отходы зарываются в землю, а именно в переводе радиоактивных элементов в нерадиоактивные. Он продемонстрировал мне акт об одном из таких экспериментов. Связавшись с институтом физической химии, где проводилась работа, я подтвердил информацию. Я встретился с В. Пахомовым из Курчатовского института, который был свидетелем работы Архипова более десяти лет назад.
В.А. Архипов рассказал мне интересный случай с кафедры радиологии МГУ в конце 90-х. Ему предоставили 100 граммов радиоактивного цезия-137. На эксперименте присутствовали пять академиков, среди которых был Карпов, представлявший Россию в МОГАТЭ. Архипов поднес к ампуле стакан с собственной жидкостью, и на глазах изумленной публики радиоактивность цезия-137 значительно снизилась, достигнув 35% от исходного уровня. Однако ученые отказались оформить акт, объяснив, что это всего лишь совпадение. Карпов сказал Архипову, что теперь он верит только ему и что такие эксперименты сбивают его с толку.
Увидев, с каким сопротивлением сталкиваются работы Архипова, я, от имени профсоюза, написал письма Медведеву и Путину, информировав их о достижениях ученого и о том, как узкий круг научной интеллигенции сопротивляется внедрению новых технологий. В 1998 году Архипов опубликовал свою теорию совместно с сотрудниками Курчатовского института, и работа была переведена на английский и разослана в 85 стран. После моих обращений в Курчатовский институт пришел ответ, подписанный первым заместителем директора Я.И. Штромбахом, в котором говорилось, что Архипов не состоял в штате института и не представил никаких научных трудов.
При этом было отмечено, что Пахомов подтвердил проведение эксперимента по получению золота из ртути, но документов о результатах у Архипова не оказалось. По сути, Пахомов с золотом, полученным из ртути, отправился в институт в Черноголовке для анализа, и сказали, что это чистое золото, которое в природе не существует, и поэтому акт с подписью и печатью они не могут выдать. Кажется, это порочная круговая порука.
Передо мной отчет №62, утвержденный директором ИПТМ РАН В.В. Аристовым от 2 ноября 2000 года. Заказчик – В.П. Пахомов, исполнитель – В.А. Архипов. Работа называется «Исследования нового способа выделения элементарной серы из полупродуктов производства ОАО «Норильский никель». Итоговые данные утверждают, что «десульфуризация минералов НГК возможна на любой стадии процесса, причем ее степень поддается регулированию». Каждая из этих фраз содержит множество Нобелевских премий.
Норильский никель ежегодно выбрасывает в атмосферу 2 миллиона тонн окиси серы, что приводит к кислотным дождям. Архипов, используя свой реагент, смог разделить руду на фракции, снижая содержание серы до 6%, что соответствовало требованиям технологов Норникеля. Когда это заинтересовало ГИПРОНИКЕЛЬ, они попросили Архипова сообщить состав реагента для проведения экспериментов на больших объемах. Однако Архипов ответил, что нужно заплатить. Учитывая текущие экологические проблемы, это решение свидетельствует о том, что В.А. Архипову не заплатили.
Интересно, что под отчетом №62 РАН запросила у Норникеля десятки миллионов долларов для дальнейшей проработки вопроса, но через год они получили ответ, что десульфуризация невозможна. В то же время Курчатовский институт сообщил, что «документов, отражающих успешное удаление серы из руд ОАО «ГМК «Норильский никель», Архипов не оформлял», хотя руду они получили.
Все документы по работам В.А. Архипова, включая десульфуризацию, здесь представлены. Таким образом, в нашей стране руководители говорят об инновациях, миллиардах долларов и нанотехнологиях, а вот один человек делает то, что никто в мире не может, и он не нужен, поскольку его технологии не дают возможности обогащаться. Что более важно, он способен продемонстрировать результаты. Применение его теории потребует от академиков признания своего незнания, основанного на теории Эйнштейна, о которой большинство даже не подозревают. Тем временем студенты учатся устаревшим теориям.
Грустная ситуация. Вместо того чтобы спасать людей и планету, мы продолжаем идти технократическим путем. Мы – умирающая цивилизация, если не можем использовать новые знания. Все происходит из-за того, что деньги стали главной целью жизни для большинства. Почему я выделил слово «люди», постараюсь объяснить в следующий раз. Неужели нынешнее состояние климата ничего нас не учит? Будем ли мы продолжать путь к собственному уничтожению?
