Чудовище вылезло из зловонного болота. Люди узнали о существовании монстра, который даже в кошмарных снах не должен являться приличному человеку. По необъяснимому недосмотру, в прямом эфире обсуждалась тема «Имеют ли право на жизнь неполноценные дети». В эфир был приглашен колумнист бульварной газетенки, использование которого стыдно даже как боксерской груши, а газетка не достойна быть туалетной бумагой.
21% слушателей проголосовал в поддержку колумниста, утверждая, что детей-инвалидов следует убивать, чтобы не мучили себя и окружающих. Это позор. Потому что есть вещи, которые нельзя обсуждать. Совершенно непонятно, с каких это пор радио позволяет себе заявлять подобные темы. Совершенно непонятно, кто из сотрудников мог такую тему придумать и предложить на летучке. Совершенно непонятно, как главный редактор мог это принять.
Дорогие коллеги, если вы позволяете себе обсуждать, ставить под сомнение право детей на жизнь, тогда обсудите еще темы, вроде «Имеют ли люди с другим цветом кожи равные права с белыми» и «Не лучше ли стариков убивать, вместо того чтобы платить им пенсию». И тогда я не буду вас слушать. Не буду биться, как рыба, изнутри о стекла собственного автомобиля, запертый в пробке, мыча в бессильной ярости: «Что они говорят! Господи, что они говорят!».
Право детей на жизнь нельзя обсуждать. За него можно только сражаться. Не надо приводить в качестве аргумента Спарту, граждане которой сбрасывали больных детей со скалы и погибли быстрее любого другого древнегреческого полиса. Не надо взывать к христианскому состраданию или цитировать этику жизни. Не надо обсуждать, ибо обсуждение – значит сомнение, а европейская цивилизация откажется от своих принципов в последнюю очередь. Это не обсуждается!
Передачу вел глубоко уважаемый мною, интеллигентный, умный и профессиональный человек. И я понимаю, что радиоэфир – это священная для журналиста штука, там произносятся разные слова. Однако, если напротив радиоведущего сидит существо, которое произносит слова «постнатальный аборт», не надо с ним спорить. Не надо задавать ему вопросы, чтобы прояснить его позицию. Не нужно говорить, что казнь отвратительна сама по себе.
Не надо выставлять его мнение на голосование, дабы убедиться, что среди слушателей есть еще 21% таких же подонков. Необходимо вставать и просто бить гниду стулом, так сильно, как возможно. Потому что право детей на жизнь нельзя обсуждать, за него можно только сражаться.
Злосчастная радиопередача вызвала бурное обсуждение в блогах, чего и добивался колумнист – слава любой ценой, известность и рейтинг, даже ценой человечности. Его статья не имела значения, поскольку в бульварных газетенках публикуется множество отвратительных историй. «Эхо Москвы» вывело его в ту сферу, где слова имеют значение, где люди пытаются отличить добро от зла.
Всего ужаснее в блогах выглядели комментарии матерей, нашедших в себе силы растить и воспитывать ребенка-инвалида. Я занимаюсь этой темой 15 лет и никогда не осуждал мать, оставившую больного ребенка на попечение. Я восхищался теми, кто растит больного ребенка и призывал других помогать ради жизни на Земле.
Я испытывал глубокое чувство стыда, участвуя в разговоре, который ставил под сомнение не только право детей на жизнь, но и подвиг родителей, обеспечивающих это право. Под сомнение был поставлен смысл жизни этих родителей, их счастье и радость. И слышь ты, неприкасаемый, я не потрачу ни одного слова на спор с тобой, но не попадайся мне на глаза.
Однажды выпущенное на волю сомнение в праве детей на жизнь теперь будет гулять по блогам, проберется на телевидение, займет мозги неандертальцев и, не дай бог, породит политические лозунги. Загнать это гнусное сомнение обратно к тем, кто не сомневается, будет трудно. Понадобятся добрые книги, красивые фильмы и светлые подвиги.