Божий человек Максим Шевченко призвал Сергея Пархоменко «сгинуть». Однако Пархоменко не отреагировал на эти слова — он чувствует себя хорошо и активно участвует в организации митинга, запланированного на 24 декабря. В то время как союзники Шевченко, господа Кургинян и Проханов, собрали на альтернативном мероприятии значительно меньшую аудиторию, что наводит на размышления о том, насколько силен божий дар у Шевченко. Возможно, ему следует задуматься о своих грехах, ведь врать — это большой грех. Шевченко допустил неуместное утверждение, попытавшись уличить Пархоменко в корыстной связи с корпорацией «Алроса». Это мгновенно вызвало резонанс в СМИ.
Верующему человеку стоило бы покаяться и смиренно попросить прощения, но это не в характере совка, который без вранья не может существовать. Это стало основой его веры: в гениальность Сталина, в Ким Чен Ира, о чьей смерти скорбят даже птицы, и в высокую производительность социалистического труда. Вопрос о том, сколько денег забирает Госдеп, также стал мантрой, когда организаторы митинга не смогли поделить средства, что привело к небольшому числу участников на проспекте Сахарова.
Шевченко объяснил поразительные результаты выборов 4 декабря на Кавказе, ссылкой на уважение ингушей к старшим. По его словам, даже если местный руководитель призовет поддержать «Единую Россию», трудно представить, чтобы кто-то осмелился пойти против мнения старших. Его слова звучат как откровение, но при этом официальные данные с портала Центризбиркома из Назрани говорят о совершенно ином: на всех 19 участках на одно и то же время зарегистрирована одинаковая явка, что вызывает сомнения.
На всех 19 участках Назрани, к 14 и 18 часам, активность была одинаково высокой. Следовательно, явка может составлять около 90%. Однако член президентского Совета по правам человека Э. Паин отметил, что наблюдал массовый отказ от участия в голосовании. Реальные факты против патриотического пафоса, который описывает Шевченко, попросту игнорируются.
Если представить, что на участок приходит тысяча избирателей, вырисовывается абсурдная картина, когда явка по всем участкам зависит от каких-то магических условий, что ставит под сомнение слова Шевченко о «дисперсии» и «математических ожиданиях». Чем больше данный вопрос противоречит логике, тем меньше значение имеет для системы, которая жаждет легитимности.
Несмотря на это, результаты в Москве показывают, что явка в Сокольниках значительно колебалась. Здесь были участки с нормальными показателями, а также с явной поддержкой «Единой России», вплоть до 100%. Это подчеркивает контраст между реальными голосованиями и тем, что происходит на Кавказе, где фальсификации кажутся привычными.
В системе, отказывающейся признавать реальность и живущей в мире фантазий, оказывается, что результаты голосования на Северном Кавказе напоминают результаты эпохи Брежнева, где цифры имеют значение лишь для удовлетворения интересов правящей элиты.
Шевченко и его соратники, возможно, искренне убеждены, что объясняют избирательные процессы как нечто естественное, тогда как к реальности это не имеет никакого отношения. Люди на Кавказе прекрасно понимают, как устроены выборы, и понимают, почему в их интересах не жаловаться. Тем не менее, Шевченко почему-то не осознает этого факта.
Система, созданная для поддержки «Единой России», не может существовать без обмана, и это приводит к тому, что общественное мнение находит свои корни в недовольстве и презрении к государству. Каждый раз, когда цифры растут, это означает, что общество становится все более отчужденным от власти.
Тенденция к превращению страны в тюрьму, казарму или психушку становится очевидной, и это вызывает только сожаление. Ложь, которая превратилась в основу системы, может иметь лишь временные успехи, однако она не способна обеспечить настоящую стабильность.
Политическая система, которая строится на фальсификациях и манипуляциях, обречена на провал. Она вновь позволит себе обмануть людей, но лишь до тех пор, пока не закончится её топливо — политическое и моральное. В этот момент наступит неизбежное похмелье, когда реальность вернется с новой силой.