Прав был Пушкин: бывают странные сближения. Замечательный писатель Венедикт Ерофеев презирал советскую власть, но считал борьбу с ней вздором: она и так сдохнет. Время он тратил лишь на то, к чему имел талант от русского народа: наблюдал, записывал, выпивал, сажал цветы, думал о Боге, смеялся над пучеглазой пошлостью. Катался на электричке. Умер в 1990 г. — синхронно с режимом. С тех пор у нас обернулся полный демографический цикл. Его ровесники стали глубокими дедами, читатели вырастили взрослых детей. В жизнь, путаясь в соплях, плечом к плечу вошло новое поколение, вновь намеренное дать отпор реваншистским устремлениям Бундесвера. На Селигере они изучали много всякого (преимущественно дрянь, само собой), но смиренного Веничку не изучали точно. А зря! Как говорил один из ерофеевских персонажей, очень своевременная книга.
Государство, которое вместо умных и независимых авторов почитает глупых и казенных, обречено периодически наступать на грабли и раз в 25-30 лет получать по башке крылом Божьей мельницы. Что по-своему справедливо: дана же ему для чего-то голова. А что касается странных сближений, то вот несколько прозорливых соображений из записных книжек покойника. К сожалению, они опять актуальны.
«Если б в 45 г. мы двинули бы дальше на Запад, дошли до самых западных штатов США, то по типу Суворов-Рымникский, Потемкин-Таврический, Дибич-Забалканский, маршал Жуков звался бы Жуков-Колорадский». «Германия. 1 мая 1934 г. Всенародно отмечается первомайский праздник, с вождями. По улицам и площадям проходят под звуки „Интернационала“ с другим текстом. У всех на грудях значки с портретом Гете, в обрамлении серпа, молота, черного орла и свастики…» «А глас ли это народа? А фолькс ли это штимме?»
«Надо еще подумать, для каких целей в 40-х годах Господь обделил нас поражением». «Любопытные сведения из последней русской истории: в 1932 г. была объявлена „безбожная пятилетка“, планировалось к 1936 г. закрыть последнюю церковь, а к 1937 г. — добиться того, чтобы имя Бога в нашей стране не произносилось». «А генерал Людендорф в 29 г.: „Истинные германцы не могут быть христианами“. „А.Н.Толстой в 1937 г.: „Мы поднимаемся все выше и выше к вершине человеческого счастья“. „А.Н.Толстой в апреле 1938 г.: „Наш советский строй — единственная надежда в глухом мире отчаяния, в котором живут миллионы людей, не желающих в рабских цепях идти за окровавленной колесницей зверского капитала“. «…И Сергей Михалков, одержимый холопским недугом». «Любимый герой Шолохова (Давыдов, „Поднятая целина“) говорит: „Ты бы лучше массовую работу вел, а расстреливать — это просто“. «Какой славы ты хочешь? Боевой или трудовой славы?»
«У Трофима Д. Лысенко — одних только орденов Ленина — шесть. Не считая всех остальных». «На трибуне Мавзолея выставлены были продукты земледелия и животноводства». «И рожи у них гладкие, классически ясные. Если и есть прыщи, то где-нибудь у загривка». Чтоб было понятно, что Господь в справедливой пропорции посылает России не только проповедников лизоблюдства, но и добросовестных провидцев (кто ж виноват, что мы их не читаем?), стоит упомянуть, что Веничка Ерофеев задолго до лугандонских адептов и эпигонов провел у себя в Петушках Октябрьскую Петушинскую революцию, определив, как положено, для своей республики премьера, министра обороны и министра культуры.
Вместо МИДа у него был один чрезвычайный и полномочный посол в Норвегии, поскольку в существовании прочих стран свободолюбивый народ Петушков не нуждался. А может, они были ему классово чужды; история умалчивает. Республиканский референдум Веничка Ерофеев забыл провести чисто по рассеянности. Шибко занят был. Если советский тупиковый цикл растянулся на целых три поколения, то новый, укороченный, укладывается в одно. Сегодня мы по-быстрому переживаем фазу застоя, сопряженную с судорожным исполнением интернационального долга и сплоченным противостоянием мировому империализму в рамках мирного сосуществования. Недолго мучиться осталось. Вот еще одна его цитата: „А я и тогда глядел на всю эту партизанщину глазами русского машиниста, летящего под откос“.