Уж конечно, не для того у нас вводились продуктовые санкции, чтобы их оспаривал какой-то Мурманский рыбный комбинат. Впрочем, можно допустить, что все действительно строго по закону. Ведь законы у нас таковы, что принимать по ним подобные решения легко и удобно.
Когда мы задумали ввести эти ограничения, нам сразу стали рассказывать о том, как плохо придется заграничным фермерам и торговцам. Мы добровольно отказались от иностранной еды, чтобы сделать плохо за границей. Цель насолить, напакостить, безусловно, выглядит благородной. Но когда кому-то плохо, должно быть, наверное, и кому-то хорошо? Кто же в итоге выигрывает?
Какое удовольствие от этих контрсанкций получили мы с вами, кроме просмотра идиотских телерепортажей о том, как Европа вот-вот загнется от того, что мы перестали импортировать её продукты? Пропагандисты напирали на хамон, лобстеров и прочую экзотику, которой прежде питались исключительно олигархи и либералы. Однако в магазинах подорожало всё, и последние деньги на еду отдают те, кто никогда не видел лобстеров и про хамон услышал впервые, когда его запретили.
Вводя санкции, мы много думали о европейских фермерах и о том, как им будет не сладко. Но, кажется, совсем не задумывались о тех, кто в России не только питается, но и закупает эту продукцию, кто продает её, кто из импортного сырья производит отечественное питание. Мурманский комбинат занимался именно этим.
На Мурманском комбинате нет хипстеров и «пятой колонны», но по нему наши патриотичные действия ударят так, что люди просто останутся без работы, и им самим станет нечего есть. Не знаю, станет ли мурманчанам легче, если они узнают, что вместе с ними горюют разорившиеся норвежские рыбаки. Наверное, чувство высшей справедливости не заменит им хлеб насущный.
Впрочем, есть сильные сомнения в том, что наш ответный удар действительно стал ударом. Пока мы платим за питание все больше и больше, смотреть на то, как снижаются цены в Европе, кажется глупым. Европейцы выбрасывают на рынок товары, не дошедшие до России. Но в телевизоре нам обязательно объяснят, что это временное явление, и когда-нибудь они сильно пожалеют, что не могут продать нам свои яства.
Когда-нибудь, может, и пожалеют. А вот Мурманский рыбный комбинат пожалел уже сейчас. И не он один. Просто у мурманчан хватило смелости сказать об этом и подать в суд. Суд оценил их смелость по-своему.