Одесский журналист Сергей Дибров, освещавший трагические события 2 мая 2014 года и впоследствии занимавшийся их расследованием, делится своими размышлениями о тайных политических соглашениях, их срыве и ряде факторов, которые привели к гибели десятков людей.
С момента трагедии в Одессе прошло два года. 2 мая 2014 года в результате столкновений между активистами «Евромайдана» и «Антимайдана» погибли несколько десятков человек. Дибров, присутствовавший на многих одесских мероприятиях «Евромайдана» и «Антимайдана», стал свидетелем событий, которые развернулись в тот день, а затем вместе с коллегами провел журналистское расследование массовой гибели людей.
За два месяца до 2 мая 2014-го: конец «русской весны» в Одессе
Коррупция, разъедавшая Украину с 2010 года, только нарастала, что приводило к деградации государства. К 2013 году терпеть такое положение стало невозможно. Начались протесты по всей Украине, включая Одессу. Важно отметить, что люди, воюющие на востоке Украины с оружием в руках, не требуют возвращения Януковича, и одесские сепаратисты также не согласны с его возвращением. У них с единомышленниками просто разные взгляды на будущее.
После падения режима Януковича во многих городах началось уличное противостояние, в том числе и в Одессе. Однако у этого противостояния были свои особенности. В Одессе, с населением около миллиона человек, в уличной политической активности принимали участие лишь около 10 тысяч человек — по пять-шесть тысяч с каждой стороны. Это всего лишь один процент от населения, но для Одессы это довольно много. Наиболее активные люди создали отряды самообороны, поскольку милиция не могла обеспечить порядок.
Появились «Самооборона Евромайдана» и «дружины Куликова поля», каждая из которых насчитывала 100-200 человек и взаимодействовала друг с другом, чтобы предотвратить столкновения. Функции этих групп напоминали функции милиции.
К важным моментам относится то, что «русская весна» в Одессе закончилась 3 марта 2014 года, когда пророссийские активисты попытались захватить здание областной администрации, что противоречило интересам местных бизнесменов. Они осознавали, что стабильность Украины и открытость Одессы как порта напрямую связаны с их финансовыми интересами.
В начале марта в Одессе проходили митинги, и 200 человек окружили здание облсовета, сорвав украинский флаг и повесив российский. Однако вскоре, после того как несколько депутатов выгнали их из зала, ситуация стабилизировалась. Пророссийские активисты сами вернули украинский флаг на место и разошлись.
С середины апреля количество участников пророссийских акций стало снижаться. 1 мая, накануне трагедии, прошла праздничная демонстрация, в которой участвовали около 800 человек — коммунисты, социалисты и сторонники федерализации. Пророссийское движение в Одессе угасало.
В это время в Одессе существовал палаточный городок «Антимайдана». Однако к началу мая активистов становилось все меньше, и финансовая поддержка также уменьшалась, что создавало напряженность. Лидеры «Куликова поля» находились в сложной ситуации: они не могли просто закрыть протест, не потеряв лицо перед своими сторонниками.
Губернатор города, стремясь продемонстрировать, что власть действует, задумал провести парад 9 мая, но палатки протестующих мешали этому. В итоге проукраинские политики выделили $100 тысяч, которые были переданы руководству милиции для решения проблемы с палатками.
30 апреля лидеры «Куликова поля» получили $50 тысяч, и часть палаток переехала в новое место, в то время как другие предпочли остаться и продолжать протест. Тогда была достигнута договоренность о том, чтобы в ночь с 2 на 3 мая группа «неопознанных футбольных фанатов» «случайно» снесла палаточный городок.
Обсуждая детали, стороны согласовали, что в палатках останется лишь несколько человек, а милиция обещала не допустить насилия. Такой план создал предпосылки для того, чтобы власти смогли «освободить» площадь, а протестующие сохранили бы лицо.