Я всегда считал себя демократом и либералом. Даже в «хомячьей» классификации не обижался, ставя права человека выше интересов государства. Но сейчас ощущаю себя хомячком в портянке. Возможно, это украинский синдром, который затрагивает не только меня. Как нам, либералам, воспринимать события на Украине, и особенно политику нашего президента Путина? Либеральный лагерь практически единодушно воспринял киевский Майдан как реализацию законного права народа на восстание, когда иные конституционные средства не срабатывают. Мы увидели в этом буржуазно-демократическую революцию, стремление людей вырваться из постсоветского безвременья.
Мы смотрели на Украину и думали о России. Баррикады, черные от копоти лица, камни, палки, коктейли Молотова – все это резко контрастировало с интеллигентными протестами, которые мы наблюдали накануне инаугурации Путина. Омерзительна власть, бросившая людей в тюрьму за «массовые беспорядки», которые даже не имели места. Теперь у нас есть с чем сравнить, и возвращаемся в Киев, братья-либералы. Но нас тоже удивляла чрезмерная жестокость революционеров по отношению к «Беркуту». Националистическая риторика и первые законы новой власти в Киеве показали, что эта «пена» революционной волны слишком густа и влиятельна. «Западенцы» проявили удивительную пассионарность.
События на Востоке Украины и в Крыму окончательно изменили расклад среди либералов. Слово «война», которое власти не произнесли, нависло черной тучей. Какую оценку могут дать либералы? Наиболее простая — все, что делает Путин, заведомо плохо. Многие из тех, кого мы считали проводниками либеральных идей, придерживаются именно этой позиции. Они видят в действиях власти имперский рецидив и попытку отвлечь внимание людей от внутренних проблем. Их аргументы можно кратко изложить так:
- Россия нарушает суверенитет Украины, международные законы и свои обязательства по Будапештской декларации.
- Россия развязывает войну против братского народа.
- Попытка вернуть Крым похожа на претензии Гитлера на Судетскую область. Если немцы потребуют вернуть Кёнигсберг, что тогда?
- Власть использует войну, чтобы отмыть деньги, украденные у собственного народа.
- Не время говорить о Крыме, пока в стране царят беспорядки и беззаконие.
- Война фактически является походом России против украинской революции, сбросившей власть Януковича.
Первый аргумент, правовой, вместе с историческими и военно-политическими обладает конкретным характером и требует отдельного анализа. Остальные же — эмоциональные и оценочные. Либералам было бы легче найти общую платформу, если бы они разделили украинские события на Майдан и Крым. Майдан основывался на социально-политических причинах с националистическим уклоном, а события в Крыму — на «национально-освободительных» мотивах. Оба события связаны не как причина и следствие, а как повод и неизбежное.
Что бы Юлия Владимировна ни говорила о ЧМФ как нарыве на теле Украины, история Крыма готовила то, что происходит сегодня. Мы все согласны с оценкой Майдана — приветствуем его, несмотря на все его недостатки, и желаем украинцам избавиться от воров и построить процветающую демократическую страну, которая могла бы служить примером для России. Но что касается Крыма, на чем либералы могут объединиться? Крым был частью Украины 20 лет после распада СССР. И вот он вышел. Согласно волеизъявлению населения. Почему российский либерал должен возражать?
Возражают ли крымчане, ущемляя права украинцев? Права на что? На единую и неделимую страну? Но как же так, мы всегда считали, что права человека и народа выше интересов государства. Мы боролись за право чеченского народа на самоопределение. И здесь отказываем таким же правом своим соотечественникам в Крыму? Мы признаем украинцев на Майдане как либералов. Но в полной ли мере они либералы, если готовы удерживать Крым в составе Украины насильно, несмотря на его волеизъявление?
В конце концов, почему российские либералы не удерживали эту территорию, когда распадался Союз? Почему не вышли на площадь, не подали в международный суд, не настаивали на дипломатических мерах? Не хотели «югославского варианта»? Это слишком наивно. Пример Курил и Фолклендов показывает, что непризнание не означает войны. Вы можете сказать, что это не мы, а Ельцин с Кравчуком. Но разве Ельцин не был либералом? Пустые вопросы. Здесь украинские либералы становятся государственниками, а российские находят оправдание в своем чистом либерализме и говорят о братской дружбе. Нельзя, отбирая Крым, обижать братский народ? Но что это за брат, который обижается на правду?
Категорию «братства» нужно рассматривать в историческом контексте. Между братьями происходило много разного. То, что случилось сейчас — даже без войны, а только на словах, уже повредило отношения в семье и вряд ли станет хуже. Исторические и международно-правовые аспекты крымской темы гораздо интереснее. У России всегда была возможность вернуть юрисдикцию над Крымом правовым путем, но история показывает, что «метод Путина» может оказаться эффективнее.
В любом случае, один эффект уже достигнут — Россия заявила, что не считает правовые основания, на которых Крым под суверенитетом Украины, безупречными. Долгий спор лучше скоротечной войны, и важно, что за столом переговоров уже будет новый обязательный партнер — сам Крым, который заявил о своей правосубъектности и намерении вернуться в Россию. Будет ли это легко? Точно, нет. Весь мир, очевидно, всегда болеет за слабых. Но нам, господа либералы, не на футбольном матче. Имеет ли смысл болеть за чужую команду? Может, не будем решать за крымчан? Пусть они выскажутся, а мы примем их решение.