Недавно освещалась трагическая ситуация, произошедшая в ШИЗО колонии № 17 поселка Шексна Вологодской области, где 7 января пожары унесли жизни троих заключенных. После предварительной проверки компетентные органы сообщили, что причиной возгорания стало нарушение противопожарных норм со стороны дневального, который, по слухам, написал явку с повинной. Однако многочисленные свидетели утверждают, что в день происшествия в ШИЗО также велись сварочные работы.
Мы вновь получили возможность пообщаться с очевидцами событий, один из которых оказался в центре трагедии. По понятным причинам мы не будем называть его имя, но можем удостоверить всех заинтересованных, что написаны соответствующие заявления по факту проверки их доводов, а также с просьбой защитить свидетелей от возможного преследования со стороны руководства колонии и ГУФСИН по Вологодской области.
— В СУСе (помещение со строгими условиями содержания) запах гари начал ощущаться около 15:45, — делится свидетель. — Сначала мы не понимали, что происходит, но потом начали стучать в двери и кричать. Поняв, что никто не спешит на помощь, мы заткнули щели тряпкой. В 16:15 нас вывели на улицу. Проходя мимо камер ШИЗО, мы заметили, что они все еще были закрыты. Мы начали требовать от администрации: «Почему вы не открываете двери для ребят?!». Но они не смогли дать внятного ответа. Через несколько минут из одной камеры освободили заключенного, который должен был открыть остальных. Дым был уже слишком густым. Люди в панике начали бежать на улицу. Я стал искать своего друга Беду (так заключенные называли погибшего Игоря Арташева). Когда «тюремщики» не нашли его, они дали мне противогаз, и я вернулся к ШИЗО в поисках. Пройдя несколько метров, ничего не увидел, вернулся за фонариком. Я открыл его камеру и увидел его на полу — одна нога была закинута на кровать. На нем были спортивные штаны и футболка. Я позвал на помощь. Вместе с двумя другими заключенными и пожарным Беду вынесли на улицу. Помощь ему уже была не нужна… Я пережил ад, и я потерял друга. А администрация и «блаткомитет» говорят нам давать показания, утверждая, что они действовали правильно, отреагировав в течение 10 минут.
Проверяющие активно обходят зону — в том числе и московская комиссия из ФСИН России. Говорят, что в их составе есть правозащитники и прокуроры. Тем не менее, лично до меня они так и не дошли… Если вы спросите меня о причинах пожара, я отвечу: во-первых, нерасторопность «тюремщиков» и неумение действовать в экстренных ситуациях. Во-вторых, отсутствие элементарных противопожарных средств. Когда люди начали тушить огонь, оказалось, что из шести огнетушителей в ШИЗО пять были пустыми. В-третьих, конечно, ужасное отношение к людям. Когда мы начали разбивать окна в камерах, вместо того чтобы открыть нам двери, один из заместителей начальника колонии закричал: «Что вы делаете, уроды, нам же еще туда людей сажать!». А погибший Капитин вообще находился в камере без окон! Дышать было тяжело даже без этого, а тут еще такой ужас! Его посадили утром, а к 16:00 он уже умер…
Тем временем, жена Игоря Арташева, Мария, готовит обращение в Генеральную прокуратуру и Следственное управление Российской Федерации. Она заявляет, что будет бороться до конца. «Я не знаю, как объяснить своей трехлетней дочери, что папа домой никогда не вернется, — говорит она. — Он ведь в марте должен был освободиться… Я надеюсь, что виновные сотрудники администрации, допустившие гибель людей, будут наказаны по всей строгости закона!».
На данный момент уголовное дело по статье 293 УК РФ («Халатность») в отношении сотрудников администрации не возбуждено. А в сгоревшем ШИЗО экстренно, даже в ночное время, проводятся восстановительные работы. Или это попытка скрыть следы преступления?