Ситуация с российским рублем и фондовым рынком достаточно известна — произошел обвал. Причина этого явления также ясна: санкции, которые вводятся против определенных российских компаний. Активы замораживаются, и все американские юридические и физические лица, имеющие отношения с компаниями-участниками списка, должны прекратить эти связи до 5 июня 2018 года.
Неудовлетворительный аспект новых санкций заключается в том, что теперь они затрагивают не только предприятия оборонно-промышленного комплекса. Это также не ограничение возможности заимствования на внешнем рынке для наших государственных банков. Если в контексте ВПК необходимо учитывать специфику этой отрасли, такие предприятия функционируют за счет госзаказов или экспортных контрактов. Госзаказы, оплачиваемые российским бюджетом, остались. Большинство экспортных контрактов также сохранились, но риски здесь начинают проявляться.
Теперь же новые санкции затронули крупные частные российские компании, не относящиеся к сектору ВПК. Эти компании не существовали только за счет бюджета, и экспорт в США имел для них большое значение. Бизнесу важно, прежде всего, наличие спроса на свою продукцию. Это критично: если потребность существует, кредиты, даже в условиях ограничений, можно получить. Однако если спроса нет, то кредиты теряют свою необходимость. Зачем их брать, если непонятно, куда и кому продавать продукцию?
Новые санкции наносят удар именно по спросу, который в рыночной экономике является основой для развития. Конечно, какое-то время упавший спрос можно компенсировать, но у государства для этого возможностей с каждым днем становится все меньше. Не стоит забывать, что с 1 февраля 2018 года в стране остался всего один из двух основных резервных фондов — Фонд национального благосостояния. В нем в настоящее время менее 3,8 трлн рублей, хотя недавно эта сумма превышала 5 трлн рублей. Резервный фонд, в начале 2015 года составлявший около 6 трлн рублей, полностью исчерпан.
Власти, однако, не признали полного исчерпания Резервного фонда и утверждали, что с начала 2018 года он просто объединялся с Фондом национального благосостояния. Соединение «0» с ФНБ, где еще что-то оставалось, действительно создало объединенный фонд. Лучше бы власти об этом вообще не говорили.
Заявляя о фондах, стоит отметить, что цена санкций 2014 года и падения цен на нефть составляет триллионы рублей. Утверждать, что санкции — это не наша проблема, поскольку их ввели не мы, а мы их пережили, совершенно неверно. К сожалению, санкции и ответные меры — это наша реальность.
Существует также более глубокая, пока не осознанная проблема всего этого санкционного противостояния. Меры, направленные на ускорение экономического роста, которые сейчас обсуждаются, безусловно, необходимы, но станут эффективными лишь при условии прекращения санкций. Наблюдается, что авторы официальных экономических программ избегают этой темы. В лучшем случае они формулируют свои мысли так, что было бы неплохо снизить геополитическую напряженность. Но тут важно быть смелыми и открыто говорить о негативных последствиях санкций. Самые серьезные проблемы для российской экономики еще впереди.