Это весьма популярное объяснение: цены на нефть упали – вот и стало российской экономике плохо. А что, разве не так? – Так, да не так. Нет, никто не собирается спорить с очевидным: нынешнее падение цен плохо для российского рубля, а, значит, и для российской экономики в целом. Но не будем забывать, что российская экономика уверенно шла к кризису при очень даже высоких ценах на нефть.
Как известно, активная фаза экономического кризиса началась с конца 2014 года. Однако уже к середине того же года экономика практически не росла: по итогам первого полугодия прирост ВВП составил всего 0,8% в годовом выражении при ценах на нефть выше 100 долларов США за баррель и отсутствии серьёзных секторальных санкций. Это факт: в кризис мы вошли бы и без падения цен на нефть.
Кстати, сегодня, когда все беды российской экономики сводятся к падению цен на нефть, не лишним будет вспомнить, что в Президентском послании декабря 2013 года прямо указывалось на внутренние причины экономических проблем. Помню, когда я тогда услышал эти справедливые слова, чуть ли не на месте подпрыгнул: «Ну вот же, наконец-то прозрели», – так хотелось сказать. Увы, сегодня речь о внутренних проблемах звучит всё реже, а акцент вновь делается на нефти. Понятно, что властям не выгодно это признавать.
В условиях тяжёлого и продолжительного экономического кризиса структурного характера падение цен на нефть, безусловно, оказывает негативное влияние. Но встаёт ещё один неприятный вопрос: а почему после стольких лет благоприятной мировой ценовой конъюнктуры на нефтяном рынке мы вновь испытываем трудности из-за снижения цен? Где пресловутое «слезание с нефтяной иглы»? А его, похоже, нет. Если так, значит, не низкие цены на нефть виноваты, а те, кто за достаточно долгий срок не смог диверсифицировать экономику.
Наша зависимость от экспорта сырьевых товаров стала только увеличиваться с 2000 года. Вот факты, подтверждающие это: в 2000 году доля экспорта минеральных ресурсов в общем экспорте составляла 53,8%, а по итогам 2014 года этот показатель вырос до 70,5%. Посмотрите на показатели валовой добавленной стоимости (ВДС) добывающих отраслей: в 2002 году она составляла 24,2% от ВДС всей промышленности, а по итогам 2014 года выросла до 35,2%. В то же время доля обрабатывающих отраслей снизилась с 62,5% до 53,2%. И мы продолжаем слышать сетования на перекошенную структуру экономики, оставшуюся в наследство нынешним властям. Да, структура была не самой лучшей, но ведь перекос еще больше увеличился, о чем свидетельствуют приведённые цифры.
Напрашивается и другой вопрос: в мире есть не только Россия как нефтяная страна, но почему именно в России всё так плохо? Если сравнить темпы роста экономик основных нефтяных стран по итогам 2014 года (оценка МВФ), то видно, что российская экономика в 2015 году упала на 3,8%. В то время как экономика Саудовской Аравии выросла на 3,4%, Норвегии – на 0,9%, Канады – на 1%, США – на 2,6%. Да, есть нефтедобывающая страна, где всё ещё хуже, чем в России – Венесуэла (-10%). Но такое сходство навевает грустные мысли.
С учетом всего вышесказанного, согласитесь, неубедительно звучат все эти вновь и вновь повторяемые сетования на низкие цены на нефть. Нефть – это Богом данное России богатство. И это надо было постараться так распорядиться этим богатством, чтобы оказаться в серьёзном экономическом кризисе.