Недавно, когда полицейские нав拜шали к моим товарищам – Барабанову, Полиховичу и Акименкову, у меня возникла мысль: «Почему про меня забыли?» Но вскоре и обо мне вспомнили.
Во второй половине дня ко мне домой пришел молодой сотрудник Центра противодействия экстремизму в сопровождении полицейского и человека в штатском, который не представился. В то время я находился на работе, и мою маму встретили сотрудники. «Откройте, участковый», — донеслось из-за двери. Ранее, еще до моего наказания по «Болотному делу», участковый уже приходил ко мне и в течение недели постоянно запрашивал разъяснения о моей политической деятельности. Чтобы избежать лишних неудобств, мама решила сама пообщаться с ними.
Сотрудники МВД, похоже, не совсем понимали причину своего визита. По их мнению, я был судим и с меня следовало бы провести профилактическую работу. Однако юридически у меня нет судимости, так как я был амнистирован по «Болотному делу» до вынесения приговора. Сотрудник Центра «Э» задавал вопросы о месте моей работы, политических организациях, в которых я состою, и о том, проживаю ли я постоянно дома. Другой полицейский интересовался, как я отношусь к действующей власти. Странный вопрос, не так ли? Моя мама, переадресовав этот вопрос себе, ответила: «Как к этой власти можно относиться хорошо?» Я же готов заявить, что к нынешней власти и президенту Владимиру Путину я отношусь отрицательно и нахожусь в оппозиции.
Мама рассказала пришедшим о фальсификациях и политическом характере «Болотного дела». Параллельно выяснилось, что полицейские опросили моих соседей, которые, согласно протоколу, не имели ко мне ни замечаний, ни претензий. Мамина беседа со служителями закона проходила в вежливом и корректном тоне. Жаль, что государство использует полицию не для поиска преступников, а для сведения счетов с оппозицией.