Отгремевшее событие – долгожданный визит U2 в Москву – окончательно убедило в мысли о том, что надвигается новая эра в отношениях музыки и человека. Минувшие двухтысячные уже многое изменили – выражение «послушать музыку» 20 лет назад означало совсем иное. Это был самодостаточный акт, во многом, особенно в обделенной информацией стране, имевший почти священную природу.
Лет семь назад на воркшопе, посвященном стратегии продвижения всемирно известной газировки, переполох вызвало исследование целевой аудитории: подрастающее поколение не включило музыку в десятку наиболее значимых вещей в своей жизни. Позже все объяснилось – там не было и папы с мамой, и воды, и солнца. Музыка превратилась в постоянно действующее поле, среду, такую же незаметную, но и незаменимую, как кислород – его много, и его перестаешь замечать.
Выражение «послушать музыку» к ужасу программных директоров радиостанций и всей музыкальной индустрии стало означать совсем иное. Музыка ушла в цифру, растворившись в сетях. Пришла ниоткуда, поцарствовала сотню лет на носителях и вновь стала неуловимой. Остались только рингтоны на мобильниках, гигабайты сваленных в кучу файлов в айподе и концерты – иного почти не осталось.
Выросло поколение, которое абсолютно индифферентно к самому звучанию музыки – оно не слышало ничего лучше мп3. И как всегда бывает, шарахнувшись в одну сторону, человечество стало искать противовес – вновь стали в массовом порядке модны аналоговые записи и инструменты, захотелось теплоты и просто любимых вещей, например, виниловых пластинок. И еще захотелось концертов. Других концертов. Выяснилось, что один другому рознь.
В эпоху холодной цифры и рингтонов, в эпоху поиска правды – новой иконы в социальных сетях, захотелось правды и в живом общении музыканта и зрителя. Уверен, что единственным критерием «настоящего концерта» в будущем станет вот что: виден ли пот на лице музыканта. Не на плазменном экране, а так – невооруженным глазом. Если виден – значит это концерт. Нет – значит это просто большой рингтон.
Чудесный, громкий, захватывающий, приводящий на стадион сотню тысяч счастливых единомышленников, попевающих припевы. Но музыка по своей сути – вещь более глубокая. Как сказал когда-то Джимми Хендрикс, люди будут помнить не те мои ноты и биты, которые услышали, а те, которые почувствовали. То, что лежит между нот и битов, составляет великое таинство музыки, и концерт для сотни людей в этом смысле, уверяю вас как музыкант, игравший на разных по калибру сценах, значительно отличается от концерта на стадионе.
Там совсем другие силы, энергия, волны и время. Эзотерика и экзотерика. Никогда не будет шанса посмотреть U2 в зале на 100 мест. Но свято место пусто не бывает – профессия музыканта вновь, как и сто лет назад, по классификации автора «Черного лебедя» Нассима Талеба, становится масштабируемой, как профессия зубного врача. Сколько человек обслужил, столько и получил.
В маленьких залах мы услышим много правды, увидим пот на лице талантливого музыканта и почувствуем что-то между нот и битов. И избавимся от ощущения, что концерт всемирных любимцев – самое совершенное и технологичное в мире караоке.