В системе политической аргументации помимо «ложной повестки» существует и «ложная логическая конструкция» — метод доказательства, использующий иррелевантные аргументы. К примеру: «Мы поставим здесь ракеты, потому что арбузы красные внутри». Тем не менее, для того, чтобы такой аргумент работал на избирателя, он должен соответствовать трем критериям:
(1) подтверждать избирателю его собственные сомнения в правомочности;
(2) быть шаблонным, чтобы избиратель мог «узнавать» его, а не удивляться новизне;
(3) звучать обстоятельно, как результат исследования.
Таким образом, политическая «ложная конструкция» может выглядеть следующим образом: «Мы поставим здесь ракеты, потому что [замалчиваем то, что вы хотите, чтобы мы их тут поставили!] это обеспечит нашу безопасность [шаблон], поскольку у нас много арбузов, они внутри красные, а наши враги любят красный цвет (вот исследование, 90% наших врагов предпочитают красный другим цветам по шкале академика Пиписькина в 2,5 раза), поэтому они непременно нас атакуют. Арбузы у нас очень хрупкие (коэффициент хрупкости по шкале академика Заглоткина 3,8) и будут потоптаны врагами, нам не жалко делиться арбузами (коэффициент жалости всего лишь 0.3) [исследование], но топтать их не дадим!»
В этом контексте статья о том, что Россия, Украина и Белоруссия должны обязательно дружить, является примером такой политической логики. Споры о деталях истории — были ли они или не были — совершенно иррелевантны и служат лишь как «исследование», подкладываемое под шаблон «исторического права» на основе скрытых имперских амбиций российской элиты и значительной части общества, вызванных активным ресентиментом. Это чувство выразительно проявляется в постоянном обвинении неких «третьих сил» и предупреждениях белорусов и украинцев: «вами манипулируют».
В реальном мире не существуют третьи силы, способные манипулировать нацией (достаточно взглянуть на ситуацию в Афганистане), особенно европейские «третьи силы» — усталые бюрократы, которые сами боятся приближаться к Восточной Европе. Все это — ПТСР самих авторов и аргумент для своей аудитории, которая испытывает аналогичные чувства.
Вопросы границ, союзов и суверенности — это вопрос текущего дня, состоящий из факторов политических предпочтений (в какой системе жить), экономических моделей (с кем выгоднее сотрудничать элитам) и национально-культурной подоплеки (прежде всего самосознания). Не имеет значения, была ли Корея единым государством, был ли Тайвань частью Китая, была ли Калифорния испанской и мексиканской, Эльзас — немецким, Тель-Авив — турецким, Сахалин — японским, Калининград — прусским. Факт того, что 12% населения Франции говорит на арабском, не означает, что 12% ее территории должно стать частью халифата. То, что венгерский и финский языки относятся к одной группе, не делает венгров и финнов жителями одной страны.
Моя любимая Великобритания населена потомками «древненемцев», «древнедатчан» и «древненорвежцев», которые были «древнефранцузами» — и все они в конечном итоге исповедовали католицизм, который в Великобритании стал другим видом христианства. Однако Британия совершила брекзит, а Норвегия никогда не была в ЕС — и некому писать на эту тему статьи о корнях, языках и религии, потому что это не имеет значения.
Независимо от успешности или неуспешности Украины в экономическом и политическом плане, внутренний политический выбор всегда проходил иначе, чем в России — это ключевой водораздел, который не позволяет странам быть ближе друг к другу. Рискну предположить, что если Россия изменит свой подход к политической модели (или это сделает Украина), вопрос сближения решится сам собой, как это происходит с Белоруссией.
Пока же добровольное сближение на национальном уровне остается утопией, и статьи не помогут — необходимо менять модель или же воевать. Не похоже, чтобы завоевания сближали нации и народы, но, боюсь, что в Кремле все еще верят в это.
Что касается истинных задач статьи — стоит вспомнить английскую поговорку «who barks — never bites». Планы действия не озвучиваются заранее — они объясняются постфактум. Поэтому эта статья скорее направлена на объяснение уже произошедшего; сам факт необходимости объяснений косвенно указывает на падение популярности противостояния с сегодняшней Украиной у российского избирателя, а также на необходимость оправдаться за прошлое и предложить модель будущего: мы мирные, мы за сотрудничество, мы можем жить как Австрия с Германией (что является очень точным сравнением, вспомните Anschluss), только просьба не слушать плохих дядей.
В последнем пункте содержится стремление оставить за собой свободу маневра, но вряд ли, раз потребовалась такая статья, на этот маневр удастся решиться в ближайшее время. Публикация на украинском языке — это отличный маскировочный ход; российский читатель должен думать, что статья обращена не к нему, а к некоему украинскому читателю (наверное, российские читатели не знают, что украинцы почти поголовно читают по-русски). Объявить украинский говором и тут же написать на нем — это красивый, но оксюморон.
В остальном же статья показалась мне очень милой — действительно, у славянских народов есть богатая общая история, знать о ней интересно и полезно. Абсолютная правда и в том, что классики украинской литературы писали по-русски. Так ведь и классики средних веков писали по-латински, а Шекспир писал на более «немецком», чем современном английском языке. Мы знаем о жизни древних немцев, французов и испанцев только из римских хроник, написанных на латыни; это не мешает Испании быть Испанией, Германии — Германией, а Франции — Францией, и не заставляет Бельгию и Италию (возраст которых около 150 лет) стремиться влиться в что-либо.
В общем, давайте помнить о общностях, но жить по-отдельности. Так будет спокойнее; возможно, наступит время для объединений — без статей, без войн, без оккупаций.
