Некруглая годовщина (11 лет) трагедии на Дубровке несколько символична. Терактов было не один, а 1+1 (тяжкая кабалистика). Более того, теракт чеченских террористов был незавершенным: они не расстреляли ни одного заложника, за исключением одной сумасшедшей. Напротив, теракт российского правительства оказался полным и завершенным — оно успешно ликвидировало не только террористов, но и 130 заложников, ставших разменной монетой в своих интересах. Если бы для ликвидации угрозы — угрозы мирных переговоров и мирного разрешения захвата — понадобилось бы уничтожить большее количество жизней, вопрос в количестве не стоял. Сколько нужно, столько и уничтожим — старая песня гэбизма-большевизма. Человеческая жизнь в этой стране всегда ничего не стоила, а заложников — тем более.
Правозащитники, в том числе Политковская, уже проложили путь к мирному решению конфликта, установили контакты как с террористами, так и с заложниками. Осталось лишь полагаться на них и дать возможность урегулировать захват. Однако власти именно этого не хотели и использовали правозащитников втемную для подготовки тайной операции по ликвидации всех и вся, лишь бы не идти на переговоры и не спасать жизни людей. В результате потерь среди тех, кого власти обязаны были спасать, было несопоставимо больше, чем среди террористов. Заложников погибло в несколько раз больше, причем не от рук террористов. Это беспрецедентный случай в мировой практике, но не первый и не последний в российской.
Жизнь одного заложника ценнее жизни любого количества террористов. Однако отдать любое количество жизней ради собственного интереса — ради сохранения власти — за жизнь одного бандита — это не исчезнувшая практика советов со Второй мировой войны: закидать трупами своего противника любой ценой. Даже в Китае эта практика ограничена. Стоит отметить, что обе стороны в том захвате были гражданами России, не иностранцами. Таким образом, по сути, полным терактом являлся только один — теракт собственного правительства. И приказ был соответствующий — живыми не брать.
Захват террористов живыми означал бы свидетельскую базу преступлений самого российского правительства, в том числе преступлений, совершенных еще во времена Ельцина. Многие захватчики могли быть спасены, как и часть заложников, но их убивали — отравленных, но еще живых — чтобы не оставить следов. В СМИ появился шокирующий кадр: раненного чеченца выволокли из здания, и кто-то в форме МВД или ФСБ приканчивал его выстрелом в лоб. Установить ФИО этой убийцы не удалось.
Теракт завершился, и власть лишь заботилась о своей беспросветной власти, интересуясь только рабством людей. Все остальные методы закабаления рассматривались как средства достижения цели, и сколько жизней нужно уничтожить для этого — не вопрос: сколько надо, столько и уничтожат. Исполнители из ФСБ в дальнейшем получат ордена, медали, привилегии, повышения по службе, и ни один из них не уйдет в отставку, ни вольно, ни невольно, тем более над ними не будет суда.
Чечня давно заработала свою независимость. Она никогда не отдавала свою свободу и всегда отстаивала ее в освободительных войнах с Турцией и Россией. Если она и подавлялась, то многократно большими силами своих врагов. Правительство Дудаева и Масхадова было готово пойти на ограниченную автономию, не обязательно на полное отделение от России. Но сама мысль об этом вызывала неописуемую злобу в российских верхах. Чечня добровольно так и не вошла в состав России, и считать её закабаление вхождением нельзя даже с большой натяжкой.
Конечно, весь промышленный потенциал, возникший в Чечне в прошлом столетии, был исключительно советским, точнее российским. Российская Федерация ничего не получала из этой республики, кроме нефти для танков во Вторую мировую, но вложила громадные деньги в эту территорию, а также научный и технический потенциал, интеллект, организацию производства, сырье и материалы. Все, что Чечня должна — это возместить эти инвестиции в полном объеме, или согласиться на российскую собственность на своей территории с гарантиями безопасности.
Принуждение к выплате инвестиций было вполне возможно, и ей потребовались бы десятки лет, чтобы их выплатить. Это означало бы работать, а не шалить на территории России. Однако этот элементарный вопрос, который казался выгодным для России, был воспринят как дикий. В результате страна потеряла еще больше, чем потеряла. Вместо мирной и дружественной соседней страны, и серьезных доходов в бюджет, она получила враждебную территорию, терроризм и преступность по всей России и немыслимые затраты на коррупцию и охрану коррупции, на тех чеченских террористов, которых пришлось поставить во главе чеченской территории.
Человеческие жизни были и остались разменной монетой, интересы страны, прежде всего самой России — тем более. У теракта на Дубровке есть автор. Это правительство Путина и только оно.