«В дни Французской Революции восстание народа показало людям, как часто бывает возможным то, что привыкли считать невозможным», — отмечал контр-адмирал А.Т. Мэхен.
Сейчас ветер арабских пустынь дует на площади европейских столиц. Возможно, вскоре мы будем говорить не только о «арабской весне», но и о «средиземноморском лете» 2011 года. Массовые беспорядки и, возможно, революции движутся от южного побережья Средиземного моря к Северному. Призрак экономической и социальной катастрофы витает не только в Греции, но и по всей Европе и за её пределами.
Очевидный греческий дефолт, казалось бы, вызывает сюрреалистическое впечатление. МВФ и правительства стран ЕС продолжают выделять деньги, осознавая, что дефолт уже близок. Зачем затягивать агонию? Ответ прост: греческое правительство продолжает брать деньги у международных и межгосударственных структур, чтобы расплатиться со старыми долгами перед частными банками, в основном французскими и немецкими.
Европейские политики заставляют весь мир расплачиваться за чудовищный непрофессионализм частных банкиров, которые выдали кредиты тем, кому их давать было невозможно. Общественная функция банков заключается не в том, чтобы просто выдавать деньги, а в ответственности за их распределение. Банки обязаны давать кредиты тем, кто сможет вернуть, а не тем, кто не способен, что они в итоге провалили, выдав кредиты некомпетентным правительствам.
Теперь банкиры требуют от новых правительств погашать долги за счёт населения, чтобы сохранить комфортную жизнь для представителей финансовых кругов, полностью игнорируя тот факт, что за долги должны отвечать юридические лица, а не граждане страны.
Промышленность стран южной и восточной Европы была успешно уничтожена Германией в рамках объединения Европы. В то время как германская и французская экономики продолжали развиваться, финансовая поддержка и существование единого эмиссионного центра евро помогли укрепить позиции влиятельных бизнесменов в Греции, Испании, Португалии и даже Италии.
Либеральные идеи о свободе экономической деятельности убедили южноевропейские страны, что в единой Европе неважно, где будет развиваться экономика — в Мюнхене или Патрах. Но сильный евро выгоден лишь для экономики главного эмиссионного центра — Германии, а не для южных стран. Умные политики из Скандинавии и Великобритании поняли это и не вошли в зону евро. Греки, считая себя центром средиземноморской торговли, присоединились к евро. Но для промышленных стран, таких как Греция, евро оказалось невыгодным.
В результате промышленность Южной Европы была уничтожена. Хотя такие компании, как Fiat, Eni и Telefonica, существуют, большинство предприятий, например, в сфере точного машиностроения и химической промышленности, просто исчезли. Власти утверждали, что специализация Южной Европы должна перейти в сферу услуг, устраивая граждан Южной Европы, таких как греческий фрезеровщик, в роли официантов для немецких туристов.
Либерализм показал свою сущность: выживает сильнейший. Сильнейшей была промышленность Германии, которая смогла выстоять. Капитал не злонамерен, он безразличен к остальным, кроме своих прибылей, и это подразумевает поиск дешевых путей для достижения максимизации доходов. Уничтожение промышленности Южной Европы стало одним из таких путей.
Германские и французские банки финансировали греческие займы. В случае дефолта и выхода Греции из зоны евро пострадают прежде всего они. Чтобы избежать таких потерь, ЕС, ЕЦБ и МВФ согласились напечатать ещё деньги и предоставить их греческому правительству. Эти средства скорее всего пойдут на первичные выплаты банкам, но убытки лишь отсрочены.
Местные политики, осознавая настроения населения, требуют, чтобы частные банки также участвовали в спасении Греции, но ЕЦБ выступает против этого. Эти требования на самом деле пустые. Канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что участие частных банков в реструктуризации греческого долга должно быть добровольным.
Структура капитала в Южной Европе отличается от германской. Частные предприятия Греции и Португалии избегают продажи акций и предпочитают брать займы. В Германии же прибыль достигается через управление капиталом, а не через владение акциями. В современных условиях кредиты становятся более значимым ресурсом капитала, чем собственные средства. Таким образом, процесс получения прибыли через движение капитала требует наличия крепкой валюты — евро.
Если капиталист владеет заводом, инфляция драхмы его не так пугает, как финансиста, предоставившего кредит. Инфляция, как простейшее решение бюджетных проблем, заблокирована европейскими банкирами. Когда дела шли хорошо, банки зарабатывали, а когда плохо — решили переложить свои проблемы на плечи простых людей. Но граждане вышли на площади с призывом: «Мы не будем расплачиваться за ваш кризис!»
Единственное решение, остающееся у обездоленных, — это отказ платить государству за внешние долги, которые не должны сваливаться на их плечи.