Г-н президент, вы утратили веру в человечество? Или – в одного, но очень важного человека? В понедельник, в непростой для вас день, вас спросили: продолжите ли вы судебную реформу «после прекращения полномочий президента»? Прочтите внимательно свой ответ:
МЕДВЕДЕВ: Сначала после прекращения полномочий президента мне нужно занять какую-то ещё должность, чтобы вообще говорить об исполнении каких-либо полномочий.
Эта фраза вызывает вопросы. Что значит «сначала нужно занять какую-то ещё должность»? Что значит «какую-то»? Путин обещал назначить вас премьером. Вы усиленно формируете стандартное правительство, расширяете его, а теперь говорите «какая-то». Похоже, вам самому не очень понравился ваш ответ. Вы попытались его исправить:
МЕДВЕДЕВ: Но если всё-таки будет так, как мы предложили, в должности председателя правительства я готов заниматься всеми вопросами.
Что значит «если всё-таки будет так, как мы предложили»? Когда вас спрашивали, пойдёте ли на второй срок, вы уклончиво отвечали, но всегда добавляли, что «всё решает народ». А быть премьером народ не выбирает, его назначает президент, и это обещание вам уже сделано. И вы – «если». Откровенно сомневаться в обещаниях Путина… Возможно, он это заслужил; некоторые чиновники потерпели карьерный крах из-за несбывшихся надежд на туманные обещания. Неуверенность президента в собственном будущем – это опасное состояние. У вас впереди ещё полгода, и неуверенность неизбежно будет толкать вас на естественные человеческие решения. За оставшееся время нужно раздать должности, принять законы, издать указы, озолотить друзей.
***
Г-н президент, устали? Похоже, борьба с коррупцией завершилась раньше, чем ваш первый срок. В среду прокурор из вашего родного города предложила, чтобы дела о коррупции не рассматривали суды присяжных. Она заявила, что «дела коррупционной направленности носят очень завуалированный, очень сложный характер, и присяжным заседателям, как правило, трудно разобраться во всех этих правовых нормах. Мы бы считали целесообразным, чтобы данную категорию дел рассматривал только профессиональный суд».
Возможно, она заботится о том, чтобы простые люди (присяжные) не ломали себе голову, разбираясь в юридических тонкостях. Или – о ком-то. Это неважно. Важно, что у вас, главного борца с коррупцией в России, её предложение не вызвало категорического отказа. Вы проявили понимание:
МЕДВЕДЕВ: С одной стороны, всякого рода решения по сокращению производства в суде присяжных вызывают бурю негодования со стороны общественных структур. С другой стороны, мы, как люди с юридическим образованием, понимаем, что далеко не все категории дел возможно рассматривать судом присяжных.
И вы обещали «подумать», «взвесить все за и против». А чего там сложного? Большинство людей не знают, как устроен двигатель в их машине, но пользоваться умеют прекрасно и хорошую машину от плохой отличают легко. Так и в суде. Присяжным не обязательно знать сложнейшие юридические тонкости, чтобы понять: вор чиновник или нет. Ездит человек на машине ценой в столетнюю зарплату – вот и всё. Куда склонится чаша весов, когда вы всё взвесите, пока неизвестно. Но неделю назад ваши весы уже наклонились в пользу коррупционеров.
Давно предлагали контролировать не только доходы чиновников, но и их расходы. В декларациях они показывают зарплату, а вокруг Москвы, Лондона, Парижа, Женевы люди видят их дворцы. Расходы надо проверять. Купил дворец – объясни, где взял столько денег. И вдруг вы в субботу, будучи в Уфе, сказали, что контролировать расходы не надо; это вредно.
МЕДВЕДЕВ: Строго говоря, за незаконные доходы и, стало быть, незаконные расходы нужно судить не только чиновников. Но у нас довольно тяжёлая ситуация с традициями по контролю за расходами. Я считаю, нужно озаботиться, чтобы это не превратилось в способ коррупции.
Вы, г-н президент, похоже, даже не заметили, что заведомо считаете коррумпированными полицейских, прокуроров – всех, кто должен проверять. Ваши слова похожи на капитуляцию. Мол, присяжные не поймут, проверяющие вступят в преступный сговор…
**
Г-н президент, в тот самый день, когда вы публично сомневались насчет своей должности, в интервью председателя Высшего арбитражного суда Антона Иванова прозвучали его мысли, не стоившие того. Все знают, что он никогда не был судьей и стал председателем ВАС только благодаря дружбе с вами.
ИВАНОВ: К сожалению, у нас есть ряд расплывчатых составов в Уголовном кодексе. Хоть это не моя специализация, я могу сказать, что такого расплывчатого состава, как мошенничество, нет ни в одной стране, известной мне.
Бывшие студенты – это большие специалисты. Но ничего «расплывчатого» в мошенничестве нет. Статья 159: «Хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием». В некоторых странах за это дают столетние сроки, а у нас махинаторы остаются на свободе. Самое интересное, когда вашего одноклассника спросили о суде Березовского с Абрамовичем:
ИВАНОВ: Я думаю, что это дело должно было рассматриваться в Российской Федерации. Но, к сожалению, английские суды периодически берут на себя функции юридического жандарма всей планеты.
На ваш взгляд, каков подвиг этого «жандарма» в ситуации с российскими бизнесменами? Г-н президент, как-нибудь спросите Иванова: «Антон, почему бизнесмены из России бегут судиться к мировому жандарму?» Может, этот жандарм работает честно.