Стрелявшему в детей депутату суд назначил три года условного лишения свободы. Много это или мало? Давайте разбираться.
Начнём с детей. Они сами виноваты — кидались снежками, и один снежок попал в депутата. То есть, они первыми начали, хотя и не нарочно. Теперь о депутате. Он понимал, что снежок попал в него случайно, но всё же начал стрелять: а) нарочно; б) на поражение. Один раз попал, ранил ребёнка в ногу, помощи раненому не оказал. Ребёнка доставили в больницу, врачи извлекли пулю (резиновую, от травматического пистолета). Депутат сперва вину отрицал, но потом сознался.
Шесть лет назад в отношении бывшего депутата проводилась доследственная проверка по ещё одному факту применения оружия. Оказалось, в жизни депутата Катарева это не первый случай стрельбы по детям. Он уже таким способом прогонял детей из подъезда. Тогда, возможно, ни в кого не попал. А может, попал, но обошлось без больницы. Возможно, и не обошлось без больницы, но откупился.
Теперь — пресса. Про стрельбу за снежок в марте рассказали не только газеты и различные сайты, но и Первый канал ТВ. Теперь — суд. На мой взгляд, за стрельбу по детям (да ещё не первую) три года условно — это даже не мало, это отвратительно. Верхняя планка — 5 лет реального лишения свободы. В чём причина этой мягкости? Деньги? Влиятельная депутатская семья? Или судья боялся, что реальный срок обернётся для него, для судьи, стрельбой из реального оружия?
Теперь — общество, мы. Первый вопрос, который задают люди, услышав про стрельбу и три года условно: «А депутат этот из «Единой России»?» Этот вопрос означает, что в сознании людей мягкость или суровость наказания зависит не от закона, а от принадлежности депутата к правящей партии или какой-либо другой. И сознание людей абсолютно трезвое, правильное.
Чтобы понять, где мы живём (в смысле правового государства), задайте себе или друзьям несколько вопросов. Если бы стрелявший был не депутатом горсовета Черногорска (Хакасия), а сыном министра обороны РФ — сколько бы ему дали и кому? Многие помнят случай, когда сын министра обороны (который теперь вице-премьер России) сбил женщину на переходе. Она умерла. Уголовное дело возбудили не против сына министра, а против одного из родственников погибшей. Чем бы кончилось дело против такого высокопоставленного отпрыска, попади он даже в глаз, а не в ногу? Ничем. Разве что раненого мальчика прямо из больницы отправили бы в колонию для несовершеннолетних. А показал бы это Первый канал? Вряд ли.
А если бы стрелявший был президентом или вице-президентом какой-нибудь богатейшей нефтяной компании? Недавно машина с одним вице-президентом выехала на встречку и убила двух женщин. И все видеозаписи пропали, а виноватой оказалась одна из погибших. А кто-нибудь знает, сколько таких случаев, когда, задавив насмерть людей или детей, убийца отделывается чепухой, если он прокурор, или из КГБ (ФСБ), или член силовых ведомств, или просто влиятельный человек? Сколько таких случаев — сотни? Тысячи?
Теперь подумайте в другую сторону. Если бы снежком в этого депутата попал сын президента России, а депутат полез бы в карман или под мышку (где они носят травматические пистолеты) — успел бы он выстрелить? Думаю, нет. Ведь его бы убили. И поступили бы правильно. Он мог попасть мальчику в глаз, и мальчик бы умер. А показал бы это Первый канал? Вряд ли.
А если бы этот злосчастный депутат стрельнул бы в ребёнка какого-нибудь миллиардера? Возможно, тоже убили бы. А вот насколько это был бы правильный поступок, споров было бы много. Ведь президент один, а миллиардеров пруд пруди.
А если бы в этого депутата сын президента России кинулся бы не снежком, а тротуарной плиткой, но депутат бы знал, кто этот шаловливый мальчик? Депутат бы ползал по земле, собирал бы выбитые зубы и приговаривал (шепеляво): — Ничего, ничего, не огорчайся, мальчик, я всё равно собираюсь ставить импланты.
И последний вопрос: может ли (в этой жизни) вспыльчивый депутат встретиться с сыном президента? Предположим, у вас есть другие вопросы и другие ответы, но совершенно ясно: мы живём в стране, где закона нет. На бумаге он существует, а в жизни — нет. Закон — это когда наказание за преступление не зависит от должности и кошелька, а судья не боится, что его убьют за справедливый приговор. Даже не хочется вспоминать, как целый тандем юристов обещал, что мы будем жить в правовом государстве. Мол, все там будем. И многие уже там, а некоторые всё ещё здесь мучаются.