Рисунок Алексея Меринова. Г-н президент, что это было? Оно называлось Большая Пресс-конференция, проходила в эфире двух главных телеканалов и длилась 2 часа 20 минут; вы ответили на два десятка вопросов, большинство из которых были предсказуемы.
А смысл? Зачем все это было устроено? Зачем собрали 900 журналистов? Заранее было ясно, что вы успеете дать самое большее 20-30 ответов, но не сто и уж, конечно, не тысячу. Даже если бы все вопросы задал один журналист, ваши ответы все равно стали бы известны всему миру, вы же президент России. Недавно вы дали интервью одному китайцу, и весь мир перепечатал и прокомментировал его. Какая разница, кто задает вопрос: мужчина или блондинка, газетчик или телевизионщик? Важны только ваши ответы.
Вы постоянно рассказываете, как дружите с интернетом, и вопросы вам направлялись через него. Почему же нельзя было ответить таким же образом? Вместо этого устроили грандиозное мероприятие. Почти тысяча журналистов, а может, и больше, так как телевизионщики ездят группами, прибыли утром в Сколково. Допустим, за счет своих редакций. Они пробыли там 2–3 часа до начала встречи, 2 часа 20 минут слушали ваши ответы, потом, надеемся, был фуршет. Если накормили, то за чей счет?
А спецоперация? Визит президента и его встреча с посторонними, в том числе иностранными, людьми требует обеспечения безопасности. Оцепление, проверки, обыски, обнюхивание собаками – за чей счет? Мучительные пробки… Два с половиной часа на Первом канале и столько же на телеканале «Россия» – пять часов эфирного времени. Они потеряли сотни тысяч долларов только на рекламе. За чей счет?
Слово «реклама» здесь не случайно. Возможно, она и была главной целью. Отвечая на вопрос о президентских выборах 2012 года, вы были заняты мыслью «не сказать лишнее». Знаете, когда боксер изо всех сил защищает голову, он невольно открывает печёнку. Вы сказали: «Понимаете, политическая жизнь – это не только шоу». Такого чистосердечного признания мы от вас не ждали.
А вы добавили: «Политическая жизнь подчиняется определенным технологиям». Возможно, ваши советники искали способ, как вам побыть в прямом эфире федеральных каналов. И не пять минут в новостях, а два часа. Порадовать подданных: президент думает о вас! Президент заботится о вас! Отменяет техосмотр. Но кто же это смотрел с 13.00 до 15.20? Люди на работе: у станка, за рулем… Учителя учат, врачи лечат, крестьяне пашут, сеют – у них страда! День год кормит.
У телевизора в это время бездельники и вот такие дураки, как я, которые смотрят это мурыжево, а потом пишут об этом. А потом вы, г-н президент, читаете и плюетесь, и все читают и плюются; и даже кругов никаких не расходится. Чтобы круги были, надо плевать в воду, а не в телеэкран и не на газету.
Козьма Прутков учил: «Плюясь в воду, смотри на круги, этим образуемые; иначе такое занятие будет пустою забавою». Конечно, никто не назовет вашу пресс-конференцию пустою забавою. Какую-то пользу она принесла. Вы недавно огорчались, что малое число граждан знает про Сколково и связанные с этим местом ваши мечты о модернизации, инновации и т. п.
На пресс-конференции вы прямо сказали, почему собрали прессу не в Кремле, а в Сколково: «Хочу, чтобы этот бренд был известен всему миру». Теперь, конечно, слово «Сколково» станет более известным. Но заметьте, слово, а не бренд. Потому что «бренд» – это отличные товары (автомобили, компьютеры, часы, духи, водка, телефоны…). Марки не называю, потому что их и так все знают. А Сколково, пока что, – мечта.
* * *
Кое-что новое, безусловно, произошло. Вы были на сцене совершенно один. Вы сами отметили это как важное новшество. Обычно рядом с людьми, которые дают пресс-конференцию (например, с Путиным), сидит ведущий. Для дела это лучше, потому что все идет быстрее. А вы (с непривычки) долго думали: кому из сотен подпрыгивающих от нетерпения дать слово? Ничего, это добавляло достоверности, милой непосредственности.
Но возникла ли от этого искомая близость с настоящими журналистами? Они задавали настоящие вопросы. Один сказал вам важнейшие вещи о селе: надо спасти сельское хозяйство России от грабителей, рейдеров, налогов, перекупщиков, хаоса и бесправия; надо дать людям самоуправление. А вы в ответ – про кризис и засуху.
Настоящая журналистка сказала, что пора уже дать ветеранам Великой Отечественной давно обещанные квартиры. А вы ответили, что подписали указ об этом 7 мая 2008 года, и он «будет выполнен до конца». До чьего конца? Другие… Один горячо благодарил вас за поддержку Рамзана Кадырова и за память о его отце Ахмате Кадырове.
Вы подтвердили, что он навсегда останется в памяти как спаситель огромного количества людей. А кто-то горячо говорил вам о вашей любви к фотографии и умолял вас возглавить фотоконкурс. Скандинав спрашивал: почему не уволены главы МВД и генеральной прокуратуры? Швейцарец – о знаменитых мошенниках из нашей налоговой инспекции. А наши спрашивали о Ливии, о том, что вы считаете самым главным своим достижением.
Журналистка из Саранска восхищалась вашей молодостью. Многие, увы, вместо того, чтобы задать вопрос, принимались лизать. Вы были недосягаемо высоки. Это тоже было абсолютное новшество. На переднем крае сцены (которая заметно выше партера) построили такой высокий помост, что люди в первых рядах сидели, задрав головы к небу, то есть к вам.
Телезрители этого, может быть, и не увидели бы, но один вопрос задал дядька из первого ряда, и стало видно конструкцию и пропорции. Ваше окружение намекало, что вы скажете что-то сенсационное. Этого не случилось. Без ответа, увы, остался главный вопрос: кто пойдет на выборы в 2012-м – Путин или вы?
В некоторой степени ответом на этот вопрос стала ваша лучшая фраза: «Мы занимаемся политикой не для того, чтобы согреться». Возможно, вы имели в виду что-то особенное, но почему-то вспомнился старый анекдот о старом и молодом петушке. Один из них бежит за курицей и думает: «Догоню – хорошо, а не догоню, так согреюсь».
