Г-н президент, недавно в свой день рождения вы играли в хоккей и забили семь шайб. А общий счёт? Похоже, он никого не интересует. Мы даже не знаем, какая команда была более ваша: та, которая старалась вам помочь, или та, которая изо всех сил старалась вам не мешать. То же самое случилось бы, если бы вы сыграли в баскетбол — накидали бы сколько угодно.
И вот свежий соцопрос — тоже подарок, только малость опоздал к вашему дню рождения. У вас рекордная поддержка — 90%! Это настоящий успех. Еда подорожала, проезд подорожал, с пенсиями и медициной проблемы, выросла смертность и ваш рейтинг. Верят ли люди в 90%? Мы провели контрольное (ненаучное) исследование. Доверяет опросу 63%, не доверяет — 37%. Здесь какая-то тайна. Те, которые вас поддерживают, должны бы верить и в результаты опроса: хоть в 90, хоть в 100 процентов. То есть, если вас поддерживает 90% населения, то и верить должны как минимум столько же.
А на самом деле — еще больше; потому что есть такие, которые вас не поддерживают, но в 90-процентный результат верят. А 37 неверящих как объяснить? Сами себе не верят? Что происходит с людьми, которые случайно говорят правду, очень наглядно показала радиопередача «Своими глазами». В среду вечером там корреспондент телеканала «Россия сегодня» рассказывал о том, как он побывал на нашей военной базе в Сирии и как там всё отлично: погода прекрасная, питание прекрасное, настроение у людей великолепное… И всё было хорошо, пока он не начал рассказывать, как улетал оттуда обратно в Москву.
Г-н президент, почему-то кажется, что вам будет интересно прочесть маленький фрагмент стенограммы.
БУШЕЛЛ (корреспондент «Россия сегодня»): Мы всё не могли улететь, потому что первый самолет увез каких-то раненых обратно в Москву, потом мы, наконец-то, улетели на Ил-76, по-моему…
НАРЫШКИН (журналист): Наших раненых, военных?
БУШЕЛЛ: Наши раненые… Мне сказали, что это были обычные… то есть это не были боевые. Это были какие-то мелкие раны. То есть там огромный персонал на базе, и, если там происходит какое-то…
НАРЫШКИН: Раны, не полученные в бою.
БУШЕЛЛ: Я так понимаю, что это не полученные в бою, это обычные… Там, естественно, есть медики и доктора, но… (Похоже, Бушелл не знал, как выпутаться. – А.М.)
НАРЫШКИН: Но, видимо, что-то серьезное было, и поэтому…
БУШЕЛЛ: Нет, нет. Я видел одного, у него было просто забинтовано что-то… Там огромное количество людей, которые должны проверять самолеты, все остальное. Это всё довольно тяжелая работа, и бывают мелкие какие-то вещи… Значит, что человек уже не может там остаться, если палец повредил… то есть их увозят.
Г-н президент, вы когда-нибудь слышали, чтобы солдата или офицера вывозили самолетом из-за поврежденного пальца? При том, что там, на базе, есть медики и доктора. А поврежденных пальцев столько, что съемочную группу не смогли затолкать в транспортный самолет (очень большой). Теперь два вопроса.
1. Совершил ли корреспондент уголовное преступление, рассказав о наших возвратных потерях?
2. Что раненные улетели из Сирии мы теперь знаем, но почему в новостях никто не сообщил, что они прилетели? Их же следовало встретить как героев. Они же там выполняли свой долг. И, возможно, более храбро, чем те хоккеисты, которые играли против вас, и те социологи, у которых получилось 90%.