Отставка Майкла Флинна и назначение генерала Герберта Рэймонда МакМастера главой Совета по национальной безопасности в Белом доме должны разрушить мечты о великом союзе между США и Россией в эпоху «Трамп-Путин». Трое ключевых участников Совета — МакМастер, госсекретарь Тиллерсон и министр обороны Мэттис — имеют реалистичные взгляды на Россию и международные отношения. Они не мечтатели, полагающие, что идеология иудейско-христианского союза против ислама и Китая может объединить две страны. Это реалисты.
Мэттис неоднократно высказывался о своих взглядах на Россию, которые близки к политике администрации Обамы. В ходе общения с генералом Мэттисом на протяжении последних трех лет в Гуверовском институте мы редко расходились во мнениях о российской политике. Герберт Рэймонд, мой друг и коллега с 2001 года, собирался выступить в Стэнфорде с темой «Как ограничить Россию в Европе». Он также не занимает идеалистическую позицию по вопросам мира и России.
Знания о мировом устройстве, которыми обладает Герберт, не предполагают, что он поддержит признание Крыма частью России или снятие американских санкций, введенных после российского вторжения на восток Украины. Он не разделяет идеологию Бэннона, о которой я писал ранее. На самом деле, возможны серьезные столкновения между Бэнноном и противниками идеологии в Белом Доме, такими как Стивен Миллер и Себастьян Горка, а также с Гербертом и его сторонниками.
Я не недооценивал бы интеллектуальные способности МакМастера. Он уверенный, стратегически мыслящий эксперт, который не пойдет на уступки, даже перед Президентом. Более того, он хорошо знает, как работать с системой, прессой и членами Конгресса для достижения своих целей. Трамп не может уволить его, как это выглядело бы очень слабо для президента.
Взгляды Тиллерсона на Россию пока не так известны. Многие, ожидавшие прорыва в российско-американских отношениях, считали его потенциальным союзником. Его прошлый опыт работы с Путиным дает ему определенные знания, но не романтические иллюзии. Тиллерсон оставил незначительный след в формируемой концепции внешней политики. Его участие в встречах с главами государств отсутствует, а публичные выступления на тему внешней политики редки. Госдепартамент практически не проводит пресс-брифингов.
Стоит отметить, что двое из троих ключевых десиджмейкеров — бывшие (и, вероятно, будущие) сотрудники Гуверовского института. Для американистов в России: Стэнфорд оказывает большее влияние на внешнюю политику США, чем многие думают!
Необходимо учитывать и Трампа. Он президент, и трое упомянутых ранее — его советники. Однако ему потребуется много усилий, чтобы заставить свою команду по вопросам национальной безопасности принять радикально новую политику в отношении России. Расследования о вмешательстве России в выборы только усложняют эту задачу. По моему мнению, Трамп не столь идеологичен, как Бэннон. Он не является последователем «международного нелиберализма» и не имеет убеждений, позволяющих сформировать популистский, националистический союз, аналогичный европейским.
Наконец, новая политика в отношении России может не стоить борьбы за нее. Возможно, это не так уж и плохо. Вместо грандиозных стратегических альянсов между консервативным национализмом Кремля и Белого дома, вероятно, стоит отказаться от завышенных ожиданий от американо-российских отношений. Наши страны могут сотрудничать по темам, представляющим общий интерес, и договориться не соглашаться по более серьезным вопросам, где наши ценности и интересы расходятся. Небольшие, но позитивные шаги могут быть более продуктивными, чем крупные, но провальные.