Как было. Нежданно-негаданно позвонили из прокуратуры. В пятницу утром мне позвонил Алексей и сказал следующее: «мне звонил отдел по борьбе с экстремизмом, и в разговоре звучали слова прокуратура и экстремизм. Просил тебя ему настоятельно перезвонить». Я сказала: «да они всегда так делают, запугивают, не буду перезванивать». Леша сказал: «Ок, у меня есть знакомый адвокат, я с ним переговорю».
После общения с адвокатом Леша перезвонил и сообщил, что адвокат предупредил: могут подвести под статью, без него никуда не звонить и никуда не ходить, только с ним. Сейчас у них идет период опроса, который длится около 2 месяцев, и можно прийти в течение этого времени, а потом — экспертиза и будет решено, заводить дело или нет.
Часа в четыре Леше снова звонили и настоятельно рекомендовали мне перезвонить, иначе будут дергать всех организаторов митинга. Общались исключительно вежливо. Леша спросил: «Это как, серьезно или не очень?» На что получил ответ: «Что не страшно, но серьезно». Он снова связался с адвокатом, тот посоветовал звонить, но сказать, что я, конечно, туда приду, я не против, но только с адвокатом, либо пусть звонят ему, и все вопросы решают с ним.
Часов в 6 я всё же позвонила и сказала фразу про адвоката, спросила, зачем я им нужна. Сказали, что проводят опрос по поводу митинга в защиту Химкинского леса. Я отвечаю: разве защищать лес плохо? Мне говорят: нет. Тогда я спрашиваю: какие ко мне могут быть вопросы? Мне отвечают: вы исполняли на митинге песню со словами «ты готова, я готов», эти слова признаны плохими. Я удивляюсь: что ж в них плохого, да и песня хорошая. Мне говорят: вот приходите и напишите разъяснение. Я отвечаю: я не могу до следующей недели точно. Мне отвечают: приходите не позже среды.
Общались очень вежливо. В субботу мы встретились с адвокатом, ему уже звонили, и они договорились, что мы пойдём в понедельник для разъяснения. В понедельник я действительно пойду на Петровку 38 и постараюсь объяснить, что в тексте песни «Готов», которую я продекламировала на митинге на Пушкинской площади, никакого призыва к экстремизму не содержится. Песня написана о любви, и, когда я её писала, мне хотелось создать прежде всего красивую вещь о трагической любви, напоминающую «Бони и Клайд» Генсбура.
То, что героями этой песни являются оппозиционно настроенные молодые люди — лишь отражение того, что большая часть нашей публики таковой и является. Никакого призыва не содержится в рефрене, это вопрос друг к другу, это диалог. С каких пор уже диалоги в художественном произведении у нас являются призывами к чему-либо?
И, в конце концов! Вот текст.
Мы столкнулись случайно, осенью, как и сейчас шёл дождь, демонстрации, флаги, я всё это вижу, а ты смотришь и никого не ждёшь. Любовь — как сигарета, зажатая в дрожащих пальцах, любовь — как протест. И вот уже утром мы греем пальцы о картонные стаканчики с кофе, вечером арест. Я готова, и ты готов поджигать ночью машины ментов — это как правило жизни, признак хорошего вкуса в отношении тех, для кого закон — мусор. Я готова, а ты готов. Днём долго спим, не высовываемся, сидим дома, на улицах общаемся так, будто чужие или едва знакомы. Но я знаю, что однажды мне повезёт стать твоей настоящей невестой, за нами придут, и мы сорвём кольцо вместе.
Почему не обращают внимания на строчку «для кого закон — мусор…»? Пожалуй, милиции нужно открывать PR-отдел. Недавно отсидел Нойз МС, теперь вот дергают нас. Наверное, в стране вообще нет преступности, раз создают целые отделы, занимающиеся непонятными делами. Но, так или иначе, грозит мне от штрафа до срока в три года. Без шуток. В понедельник будут новости.