Поселок Чернухино находится на территории Луганской Народной Республики, недалеко от Донецкой Народной Республики, в восточной части Украины, на данный момент контролируемой «сепаратистами» и известной как ЛДНР. Если вы думаете, что Чернухино — это место света и радости, вы ошибаетесь. На самом деле, там царит полная разруха.
Чернухино расположено неподалеку от Дебальцево, о котором слышали многие. Прошлой зимой, с одной стороны поселка находились украинские вооруженные силы, а с другой — их противники. В феврале 2015 года они вели интенсивный артиллерийский огонь друг по другу. Так или иначе, снаряды падали и на Чернухино — по жилым домам, больнице и двум школьным зданиям. Более половины застройки пострадало. В поселке не было света, газа и воды. Сама судьба Чернухино — это уже чудо, что от него хоть что-то осталось.
Недалеко расположен другой поселок — Никишино, где ситуация была схожей, но бои продолжались дольше. От него не осталось почти ничего. Вернемся к Чернухино. До войны здесь проживало около трех тысяч человек. В августе 2014 года, когда в поселок вошли украинские войска, местные жители начали уезжать: кто в Россию, кто в другие регионы Украины. Приход одних военных неизменно влечет приход других, и ничего хорошего в этих местах не предвиделось.
К концу февраля Чернухино перешло под контроль «сепаратистов», и весной-летом многие из уехавших возвращались. У них остались дома и огороды, ресурсы на «переселенческую» жизнь истощились. Немало людей не уезжали вовсе, пережив самые тяжелые февральские обстрелы в подвалах. Кто-то просто не успел уехать, кто-то не знал, куда бежать. Среди них были и заключенные — главный объект Чернухино, строго охраняемая зона. К началу войны там отбывали наказание около 380 осужденных, и никто их не эвакуировал.
Когда ситуация усугубилась, некоторые украинские военные открыли ворота зоны, находящейся непосредственно за их позициями. «Военные открыли ворота, и слава Богу, что так сделали. Иначе всех бы поубивало, на зону-то снаряды падали», — вспоминает Марина, встреченная у школы, расположенной в двух шагах от зоны. Она рассказывает, как заключенные разбежались по селу, свободно заходили в дома и даже мародерствовали. «У нас восьмеро сидело у школьной котельной во время обстрелов, а зеки делились с нами тем, что находили. Все были испуганы», — добавляет она.
С начала весны поселок уже не обстреливали, но война никуда не ушла. В мае, накануне последнего звонка, мальчишки отправились играть за зону, и один из них, Володя, подобрал снаряд. Учителя и родители неоднократно предупреждали не трогать такие вещи, но мальчикам было трудно удержаться. В итоге снаряд рванул, и Володи больше не стало.
Теперь на месте зоны — полигон, где находятся полторы тысячи «сепаратистских» военных и техника. Учения проходят рядом с домами, и младшеклассники при первых звуках взрывов бегут в бомбоубежище. Учителя уверяют их, что это всего лишь тренировка, но испуганные дети не понимают разницы.
Мы возвращаемся к машине. Солнце садится над Чернухино. В первую неделю сентября в ЛДНР стояла невыносимая жара, градусов под сорок, а закаты были ярко-красными. Машина начинает движение, и я ловлю себя на мысли, что мне невероятно повезло — хотя бы потому, что я могу уехать из Чернухино, что у меня есть куда уезжать.