Алексей и Юлия Навальные на сцене на Проспекте Сахарова в последний день кампании в пятницу. Фото Сергея Лойко. @Sergei L. Loiko
Темной ночью, когда Сергей Собянин, не веря своему мэрскому счастью, вышел к нескольким сотням московских дворников и бюджетников, скопом назвал их всех «дорогими москвичами» и поздравил со своей Пирровой победой, а Шевченко с Леонтьевым и Бутманом открыли на Болотной площади свой полуночный шабаш на Лысой горе, вряд ли кто-либо из них, не говоря уже о мало понимающих происходящее сонных таджиках и узбеках, отдавал себе отчет, что на самом деле в первые часы новой недели они стали невольно отмечать рождение нового политика национального масштаба – Алексея Навального.
Не принимающий результаты выборов и грозящий вывести тысячи протестующих на улицы, Навальный, похоже, тоже не совсем понимает, что на самом деле произошло, и что все главные ходы на данный момент он уже сделал. А произошло вот что. Алексей одержал поражение, которое в ближайшей тактической перспективе и в долгосрочном политическом пересчете окажется дороже тысячи побед.
Проведя блестящую кампанию, не появившись ни на минутку ни на федеральном, ни на московском телевидении, откуда Собянин практически не вылезал, Навальный заставил сотни тысяч москвичей, дотоле казавшихся ленивыми и безразличными, оторвать свои задницы от диванов, вернуться вовремя с дач и показать Кремлю, что их более не устраивает отведенная им роль пассивно-послушного большинства.
Собянина, который может что угодно кричать в петлистые уши дворников о своей победе, большинство москвичей и тем более сам Кремль, который знает, что и как на самом деле произошло, отныне и поделом будут считать, если не жуликом, то уж, по крайней мере, унылым лузером, политическая жизнь которого в воскресенье бесславно окончилась картонной табличкой на большом пальце ноги с надписью «Полтора Процента».
Навальный же вышел из мэрской гонки единственным настоящим победителем, более того, не обремененным ежесекундными и бесконечными заботами и проблемами неуправляемого пост-советского мегаполиса, оставив их как утешительный приз блеклому, как вчерашняя пара носков, и безликому, как мешок проросшей картошки, партократу из Когалыма.
Впереди главная цель, достойная нового масштаба личности Навального – президентство России. Спешить ему некуда, время работает на него. Сейчас самым важным результатом такого оглушающего поражения Алексея является то, что ввиду тяжких и непредсказуемых последствий Кремль вряд ли осмелится вернуть в тюрьму человека, за которого проголосовали более полумиллиона москвичей. Да и условный срок теперь тоже кажется довольно проблематичным.
Во всяком случае, об этом теперь крепко придется подумать после сюрприза, преподнесенного Человеком, Имя Которого Нельзя Было Называть и которого теперь знает весь мир. Посрамив социологические службы, обанкротившиеся на сто процентов в своих прогнозах, в Россию, наконец, вернулась живая политика, не в образе замшелых страшил с их протухшими тремя процентами статистической погрешности или электоральных маньяков с сомнительным ученым званием и болгаркой в трясущихся жилистых ручках, а в облике живого, харизматичного, умного и отважного молодого человека, политика национального масштаба и новой формации, в кои-то веки не являющегося ни чьим проектом, ни чьим преемником или назначенцем.
Некоторые продолжают упрекать Алексея в том, что он расколол либеральное сообщество России на непримиримые части. Но ведь это так естественно и нормально. Российская либеральная прослойка никогда не была единой. Кампания же Алексея окончательно размежевала ее на вечно ноющих и ворчащих, но ни на что неспособных политических слюнтяев-импотентов и тех, кто действительно хочет возвращения в Россию настоящей политической жизни и честных выборов.
Теперь, когда на политической доске страны остались лишь две главные фигуры – Путин и Навальный, для многих становится все яснее, куда жить дальше. Первые варианты ответов на самые острые текущие вопросы новейшей истории России мы можем получить на оскверненной собянинским постэлекторальным харакири Болотной уже сегодня вечером.