— 31 мая я выйду на Триумфальную площадь в 18 часов, не противопоставляя себя никому. Просто три года назад была начата борьба за свободу мирных собраний. Нужно довести эту мирную борьбу до победы. Опять-таки не противопоставляя себя никому.
— Все конкурентные настроения среди вождей оппозиции и их сторонников бессмысленны, поскольку победы нет, и лидеры поражения долго в лидерах обычно не остаются. Как бы вы их ни провозглашали, победы-то нет.
— 6 мая невозможно было победить. Это была неуклюжая, стихийная попытка под занавес сделать то, что нужно было сделать 10 декабря, внезапно, на площади Революции, молча, и без стычек с полицией. В тот день полиция не вмешалась бы, было огромное преимущество внезапности. У нее был страх перед неведомой силой, перед загадочными массами. К маю этот страх ушел.
6 мая пришли не провокаторы, а самые отчаянные группы: анархисты, националисты, антифашисты, которые пришли на авось, без предварительной договоренности. Лидеры, такие как Удальцов и Навальный, понимали, что должны спасать свои репутации, и осознавали, что этот день — их последний шанс. Они нашли в себе силы сесть на асфальт. Этот асфальт еще дорого им обойдется, увидите…
Сказалась и стратегически неудобная позиция Болотной площади. Это ведь остров, а Каменный мост, открывающий дорогу к центру города, был надежно защищен, и при серьезной опасности позиция полиции на мосту усиливалась бы. Выходы с Болотной не интересовали полицию. 6 мая это был посыл к власти: «Смотри, власть, мы не такие смирные, как тебе кажется, мы и укусить можем…» Достигшая своих целей власть не испугалась 6 мая, но приняла к сведению.
— К «гуляньям» с белыми ленточками у меня лично душа не лежит. Я никогда не обращал внимания на события подобного рода, не защищал Козихинский, не ездил в Речник или в Химкинский лес, но считаю, чем бы дитя (в данном случае московская интеллигенция) не тешилось, лишь бы дитя не плакало. Поэтому я старался сдерживать свою желчь, не мешая гражданам делать то, на что они способны. Лишь время от времени указывая на то, что если бы я с национал-большевиками вышел на «гулянье», то меня бы немедленно скрутили, и на Чистых прудах я бы не задержался и десяти минут, а лагерь гуляющих мог проводить там свои дни, варя каши.
Я хочу сказать, что к разным группам общества у власти свой подход.
— Попытаюсь предсказать будущее. К 12 июня власть учтет все допущенные ошибки 6 мая. Новый закон о высоких штрафах оставит дома многих, массовку. Предполагаю, что Удальцов будет осужден в Ульяновске или задержан под каким-то предлогом. Навального, мне кажется, до 12-го не задержат. Один он вряд ли решится на повторение сценария 6 мая. Семья Гудковых и И. Пономарев будут призывать к разрешенному митингу. Я полагаю, митинг будет разрешен, случится несколько эксцессов, но общее положение вещей останется прежним. Преследования по 6 мая начнутся неспеша только после 12 июня. От высоких штрафов и чувства своей беспомощности общество продолжит стремительно радикализироваться. Гулять станут не только с ленточками. И вначале перестанут смотреть на полицию как на сакральную группу лиц. 6 мая уже не смотрели на полицию как на сакральную.
Это была поздняя субботняя проповедь 26 мая.