Опять Навальный! — возразит кто-то из читателей. Однако я могу говорить не только об этом, но и об орхидеях. Уверяю вас, знаю о них немало! Тем не менее в последние дни меня часто интервьюируют по поводу Навального. И это вполне объяснимо: общество хочет знать, что происходит. Интерпретация и расшифровка ответов, как правило, оставляют желать лучшего, так как интервью чаще всего проводятся по телефону. Поэтому хочу внести ясность в моё мнение.
Новое — хорошо забытое старое. В 1992 году я познакомился с молодым Жириновским. После выборов, где он соперничал с Ельциным и получил неожиданный результат (по-моему, занял третье место), Владимир Вольфович купался в лучах славы. За ним охотно следовали иностранные журналисты. ЕгоStatements были резкими и запоминающимися, он выделялся на фоне привычной для российской политики серости. Жириновский оказался очень талантливым. Внимательно изучив его, власти решили взять его партию ЛДПР на выборы в Государственную Думу в 1993 году. На те выборы также была допущена еще плохо известная тогда КПРФ, учредительный съезд которой прошёл в здании Центральной Избирательной Комиссии на Новом Арбате.
Радикальные силы не могли участвовать в выборах. Ни левые радикалы Виктора Анпилова, предводителя огромных толп патриотов, ни правые из Фронта Национального Спасения Ильи Константинова, заместившего своего сына Даниила в буржуазной оппозиции, не были допущены. Какой принцип отбора использовали Ельцин и его команда? Они выбирали тех, кто был готов к компромиссам, кто готов был поступиться политическими, идеологическими и нравственными принципами ради сохранения своего статуса в системе. И спустя 20 лет можно сказать, что Ельцин не ошибся в Жириновском и Зюганове. Они по-прежнему остаются «договороспособными» и послушными.
Теперь в неудачливом мелком бизнесмене Навальном власть видит фигуру, которая может оживить системную политику. Как и в случае с Жириновским, власть сегодня адаптирует Навального, введя его в свои ряды. Власти прощупали его на предмет готовности к сотрудничеству, и Собянин резко поставил вопрос: «Ты готов, Алексей, публично взять подписи от депутатов «Единой России», тем самым признав себя вассалом?» На это Навальный без колебаний ответил: «Готов!» Таким образом, он фактически продал свою душу власти.
В этот момент он преодолел все границы. Ему предоставили мандат и выпустили из тюрьмы. Но не все в власти единодушны по поводу его появления в системной политике. Собянин явно заинтересован, Генеральная прокуратура также стремится к этому, так как именно они инициировали его освобождение. Однако следственный комитет, судя по всему, хотел бы, чтобы Навальный вновь оказался за решёткой. Мы опять сталкиваемся с традиционной враждой между прокуратурой и следственным комитетом, которая всплывает в очередной раз.
Создаётся впечатление, что Путин, как бодхисаттва, наблюдает за борьбой между кланами власти и говорит: «Разбирайтесь сами, главное, чтобы в Москве всё было тихо». Вот они и разбираются. Новое — хорошо забытое старое. Радоваться тут, по сути, нечему. Это даже не триумф оппозиции, это лишь карьерный рост Навального, его заметное продвижение по служебной лестнице.
Это была моя утренняя проповедь 20 июля. Дел множество, и я встал рано.