На этой неделе в Госдуме на второе чтение вносится законопроект №597884-5 «О внесении изменений в статьи 76 и 116 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации». Своей второй частью законопроект вводит уголовную ответственность за единственные доступные заключенным мирные акции протеста — коллективные голодовки протеста и коллективные членовредительства. Эти акции по сути являются жестами отчаяния.
Очевидно, что люди, находящиеся в заключении, лишены многих прав – их наказывают по любому поводу, часто неоправданно. Весь исторический опыт, начиная с советского, показал, что во многих случаях единственным способом донести информацию о нарушениях прав до начальства и общественности были коллективные голодовки и членовредительства. Даже в советское время эти действия не считались злостным нарушением режима (ст. 62 ИТК РСФСР).
В случае принятия, это нововведение приведет к катастрофе с соблюдением прав человека в местах лишения свободы, лишив заключенных последнего средства остановить произвол, издевательства и пытки. Авторы законопроекта ссылаются на то, что количество массовых голодовок и членовредительств возрастает. Согласно пояснительной записке к законопроекту: «Если в 2007 году в учреждениях уголовно-исполнительной системы зафиксировано 15 случаев группового членовредительства и 11 групповых отказов от приема пищи, то в 2008 году — уже 28 групповых актов членовредительства и 11 групповых отказов от приема пищи. В 2009 году тенденция к проведению таких протестных акций лишь усилилась, зарегистрировано 31 групповой акт членовредительства и 15 групповых отказов от приема пищи. За 2010 год зарегистрировано 76 случаев группового членовредительства и 8 случаев группового отказа от приема пищи. Ряд групповых протестных акций совершается значительным числом осужденных (до 1000 человек).»
В любом нормальном обществе такие тревожные сведения воспринимались бы как признак глубокого кризиса пенитенциарных учреждений. Парламент назначил бы специальные слушания, инициировал парламентское расследование, принял бы законы, создающие дополнительные гарантии соблюдения прав человека в местах лишения свободы, усилил гражданский контроль.
Общероссийское движение «За права человека», Фонд «В защиту прав заключённых» и другие правозащитные организации, опираясь на данные от родных заключенных и журналистов, утверждают, что рост акций мирного протеста — это следствие существования «пресс-камер» и целых «пыточных зон», где заключенные подвергаются унижениям, издевательствам и пыткам. Пытки и насилие организуются как работниками администраций, так и особыми, специально подобранными осужденными.
Разрекламированная ликвидация зловещих «секций дисциплины и порядка» на эту практику не повлияла. Россия остается единственной страной в Европе, где фактически существуют десятки концлагерей. Типичная картина издевательств в таких «пресс-зонах» обычно выглядит следующим образом: новый этап проходит через коридор из работников администрации и охранников с резиновыми дубинками, которые стараются ударить каждого заключенного. Заключенные бегут, падают, роняют свою поклажу, часто на них натравливают собак. Я называю это словом «концлагерь», поскольку такое я видел только в детских фильмах о фашистских концлагерях.
После этого заключенных психологически ломают: заставляют надеть красные повязки (признак «активиста»), а тех, кто отказывается, заставляют раздеваться догола, стоять голыми часами и подвергать себя унижениям. Тех, кто отказывается выполнять незаконные требования, жестоко избивают и помещают в штрафной изолятор (ШИЗО). Люди проводят там в ужасных условиях месяцы.
Общее число колоний и СИЗО в России — более тысячи, а число пыточных зон — несколько десятков. На первый взгляд, это немного, и их можно было бы ликвидировать. Но система специально сохраняет их, так как любой заключенный, желающий бороться за свои права, предупреждается о существовании пыточных зон, где его будут избивать и пытать.
Одиночного протестующего легко скрыть в штрафном изоляторе или сделать так, чтобы его жалобы не покинули стены тюрьмы. Только акции коллективной солидарности могут заставить власти обратить внимание на грубые нарушения прав человека и нечеловеческие условия.
Объявление мирных акций протеста преступлением наравне с насильственными действиями провоцирует заключенных на бунты и вандализм. Ликвидировать пыточные зоны и практику пыток можно только путем массовых мирных акций протеста, поддерживаемых общественностью извне.
Некоторые надежды на непринятие этой поправки дает то, что профильный Комитет Госдумы по безопасности уже высказался против ее принятия. Они отметили, что «Акты голодовки и членовредительства не являются с очевидностью фактами противоправного поведения, что не дает оснований к безусловному отнесению их к злостным нарушениям установленного порядка отбывания наказания». Более того, поведение осужденных, связанное с причинением вреда своему здоровью, требует дополнительного внимания и проверки соблюдения требований режима.
Мы не должны допустить принятия второй части этого законопроекта. Поэтому призываю депутатов Госдумы не голосовать за него. Вместо этого следует провести открытые парламентские слушания о нарушении прав человека в уголовно-исполнительной системе и о ходе ее реформы.
Обращаюсь также к государственным правозащитным институтам: Уполномоченному по правам человека, Совету при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека и Общественной палате РФ — этот зловещий закон должен быть остановлен. Первая попытка провести этот законопроект была предпринята в сентябре, и тогда нам удалось ее не допустить. Сейчас его протащили незаметно в первом чтении.
