ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
Представим невозможное: директор ФСИН Калашников оказался за решеткой. Хотя если поразмышлять, это не так уж удивительно — его предшественники имели аналогичный опыт. Вот, значит, начали пытать Калашникова. Лупят его, как севрюгу. Оборачивают в простыню и макают в воду. Провода приготовлены, оголенные. В углу стоит швабра, перевязанная красной ленточкой. Для чего она здесь? Калашников прекрасно знает. Что, видео из Саратова не смотрел? А сейчас все расплывается в глазах. Кричат ему что-то в ухо. Он всхлипывает, подписывает неглядя. Еще, еще. Трясущиеся пальцы роняют ручку. Лишь бы это все прекратилось! Подписал же! Но подписать мало — нужно еще и запомнить показания к приезду следователя. «…таким образом, из 22 млрд рублей, выделенных на цифровизацию ФСИН, мной совместно с подчиненными было похищено…»
Адвоката к Калашникову не допускают. Но не по беспределу, как раньше, а на основании закона, принятого еще при его руководстве. Во-первых, карантин. Во-вторых, «реальная угроза вооруженного нападения на сотрудников ФСИН». В-третьих, что-то про «коллективные действия по неповиновению». Поэтому передачи не принимаются, посещения адвокатами и ОНК, свидания с родственниками — все под запретом, введен режим «особых условий». Хотя даже если бы пустили членов ОНК, вряд ли это что-то изменило бы. В ОНК — бывшие сотрудники ФСИН, МВД и члены ветеранских организаций. С ними у Калашникова не возникло бы проблем, ведь они бы обращались к нему вежливо, по имени-отчеству. Однако жалоб, конечно, никаких бы не приняли.
А если бы пустили адвоката? Калашников рассказал бы ему о пытках, под допросом. Но в деле будет справка от цифровой интеллектуальной системы! Там будет написано, что «никакого нетипичного поведения сотрудников ФСИН и других заключенных по отношению к Калашникову не выявлено», и «на лице Калашникова наличествуют признаки преступного умысла на оговор сотрудников ФСИН». Оснований не доверять нейронной сети нет. Кроме того, адвокат не вправе разглашать сведения, «составляющие тайну следствия», «предназначенные для служебного пользования» и так далее…
Не жалейте Андрея Петровича Калашникова. Пожалейте себя и ваших близких, ведь такое может произойти с каждым. Более того, с вами вероятность этого гораздо выше, чем с ним. И не думайте, что арсенал издевательств ограничен разнообразием предметов для пыток. Человека можно сломать и без прямого физического насилия — вспомните трогательный фильм о том, что происходит в колонии с Навальным. От моральных издевательств не остаётся следов на теле. А у Калашникова пока еще все не так плохо. «Цифровизация» системы ФСИН еще не завершена, миллиарды не растрачены, закон об ограничении прав заключенных не принят.
Но главное — внимание общества приковано к тому, что происходит в русской тюрьме. Заключенные это чувствуют, и напряжение в колониях растет. Они надеются, что вы их услышите и поможете изменить эту бесчеловечную систему. Наши требования просты: Калашников должен уйти в отставку. Массовые случаи пыток должны быть расследованы, виновные — наказаны. Парламент должен взять расследования под контроль. Система ФСИН должна быть коренным образом реформирована. Законодательство должно измениться в сторону реального усиления общественного контроля и открытости системы для общества.
Записал новое видео — о пытках Навального, цифровизации ФСИН, Чемезова, и поездке правозащитников по колониям в регионах. Получилось, по-моему, удачно — смотрите, комментируйте, дайте обратную связь. И обязательно подписывайтесь — я недавно завел новый канал, и ему нужна ваша поддержка.
Силовики могут управлять страной только одним способом. Тем, при котором главные новости становятся запретами, слежкой, посадками и систематическими издевательствами над людьми. Доуправлялись! Во власти сейчас те, кто считает, что можно просто всех подавить. Они уверены, что хватит денег и прочности вертикали. Они думают, что можно создать цифровой концлагерь на месте постсоветского гулага, отработать технологии и постепенно охватить всю страну — как в Китае. Но Россия — это не Китай.
Нельзя, нельзя, нельзя, нельзя — повсюду камеры висят.
За это граждане сидят.
Нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нас переловят как котят.
Это строчки из песни современной рок-группы.
P.S. Поддержать гражданский правозащитный проект «За права человека» можно и нужно здесь. Из 22 миллиардов на «цифровизацию ФСИН» правозащитникам ничего не перепадет, будьте спокойны.