Сотрудники карельской колонии ИК-1 сообщили одному из заключённых перед приездом руководства ФСИН из Москвы 17-18 августа, чтобы тот не осмеливался жаловаться на пытки. Проект «Территория пыток», занимающийся защитой заключённых, был инициирован в декабре 2016 года, после того как заключенные в Карелии начали делать заявления о пытках.
Правозащитники могут сделать немногое в борьбе с пытками, но кое-что им удалось. Так, была организована поездка в Карелию Правозащитного Совета при Президенте РФ, по итогам которой выработаны рекомендации по борьбе с пытками. Также организуются поездки адвокатов в колонии, которые проводят опросы заключенных, подвергавшихся пыткам. На основании полученных данных адвокаты подают заявления о преступлениях в Прокуратуру и Следственный комитет, а также обжалуют отказы в возбуждении уголовных дел против садистов из ФСИН. Эти обращения получают максимальную поддержку со стороны правозащитников.
О подготовке к приезду начальства в карельской колонии ИК-1 рассказал нашему адвокату один из заключённых. Мы приводим выдержки из его рассказа, где описывается, как администрация колонии запугивает заключенных, обещая «сладкую жизнь» тем, кто решится на жалобу.
Адвокатский опрос заключенного Евгения Чиликина был проведен 2 августа 2017 года адвокатом Константином Маркиным.
«5 марта 2017 года администрация колонии (Копейкин) предлагала мне не встречаться с адвокатом Маркиным. 22 марта представители администрации снова советовали мне не ходить к адвокату. 29 марта приезжал Уполномоченный по правам человека в РК Шарапов. В 14:10 он приходил в наш отряд и раздал анкеты для заполнения. В 14:20 прибежали Костин Юрий с оперативником колонии, чтобы сказать о необходимости цензуры анкет — они проверили их, чтобы знать, кто и о чём писал. 29 марта 2017 года администрация предложила мне уехать в любой регион страны, чтобы отбывать там срок, но за это я должен был дать показания под видеозапись относительно Зайцева А.Н. Я отказался говорить без гарантий, одного лишь «слова офицера» мне было недостаточно.
9 мая 2017 года сотрудники колонии угрожали мне, что если я дам какие-либо показания относительно колонии, то уеду нюхать хлорку и погибну от лечения туберкулезом. 27 мая 2017 года мне сказали, что я допрыгаюсь до Онды (в ЛИУ-4), как все, по подозрению в заболевании туберкулезом, и там буду доказывать свою здоровье. 28 мая 2017 года сообщили, что Кердалёву дали 6 месяцев ПКТ, а мне будет намного хуже. Угрозы звучали, как намёк на то, что осужденные начинают сожалеть о том, что не остановились и не пересмотрели свои взгляды на определённые вещи. Я всё ещё мог остановиться и прекратить общение с адвокатами — пока всё было в моих руках.
31 мая 2017 года в колонию приезжали Терех А.В. и А. Шарапов, которые не заходили в 4 отряд. В спецотделе я видел Шарапова, который спрашивал о том, как нас кормят, как администрация колонии относится к нам, есть ли у меня какие-либо жалобы. Он добавил, что если кто-то хочет попасть к нему на приём, то он будет работать в штабе колонии, но не объяснил, как к нему записаться. Также он посмеялся над тем, что ему никто ничего не говорит, находясь перед построенным отрядом.
13 июня 2017 года сотрудники колонии сказали, что если бы так себя вёл в начале 2000-х, то меня бы отправили на Онду, а там хлорка сделала бы своё дело. Но сейчас времена изменились, и администрации остаётся лишь ждать, пока всё утихнет и я заболею туберкулезом. Также упомянули, что у меня очень плохой цвет глаз и лица, и спросили, когда я делал флюорографию.
30 июня 2017 года сотрудники колонии заявили, что всё, что я делаю — хожу к адвокату и рассказываю о происходящем в колонии — не приведёт к положительному результату. Комиссия из Москвы, которую тут ждут, будет в курсе всего, что здесь происходит. На мой довод о том, что ничего не будет, если никто не скажет, а молчать не будут, они ответили, что всё равно уголовное дело не заведут, а нас всех похоронят. А кого-то отправят в Онду, чтобы «сдыхать на хлорке». Под словом «кто-то» имели в виду меня, так как к адвокату хожу только я один.
7 июля 2017 года прокурор по надзору за соблюдением законов в ИУ Храпченков И.В. вел прием. Эта информация до осужденных не дошла. Активисты отряда решили сходить сами и рассказали, что в отряде всё хорошо. 14 июля 2017 года активист Блохин сообщил мне, что когда уедет комиссия из Москвы, меня уничтожат. Он добавил, что я живу, пока ко мне ездят адвокаты. 15 июля 2017 года я случайно подслушал, как активисты обсуждали, как меня определить в «петушатник». Мне стало понятно, что им на это дали добро, чтобы другим было уроком, как не идти против администрации.
Примерно 17-18 августа 2017 года в колонии ожидают массовую московскую комиссию ФСИН. Все красят, чистят, кладут новый асфальт.
Ситуация в колонии ИК-1 однозначно стала лучше, хотя сотрудники ФСИН пока ещё не понесли наказания за свои действия. Угрозы в адрес конкретного заключенного продолжаются, но ответные меры пока не предпринимаются. Очевидно, это связано с регулярными визитами правозащитных адвокатов. Улучшения наблюдаются и в других колониях Карелии, о чём свидетельствуют письма заключённых из ИК-7 и ЛИУ-4. Для того, чтобы направлять адвокатов к заключённым, мы собираем средства на нашем сайте, где также отчитываемся за потраченные средства с деталями и скриншотами. Пожертвования на оплату юридической помощи пострадавшим от пыток в колониях можно перевести на карту «Сбербанка»: Номер карты: